для начала.
КОУЛМЕН. Согласен.
ВАЛЕН. Точно?
КОУЛМЕН. Точно.
ВАЛЕН. Тяжелое будет дело. Очень тяжелое.
КОУЛМЕН
ВАЛЕН
КОУЛМЕН
ВАЛЕН кивает. Оба делают серьезный вид.
Картина седьмая
ВАЛЕН. Вот так вот.
КОУЛМЕН. М-да. Отец Уэлш покинул нас.
ВАЛЕН. Веселенькое дело.
КОУЛМЕН. Это точно. Особенно, когда в землю священника закапывают.
ВАЛЕН. Целый пакет. Куда столько?
КОУЛМЕН. А тебе что, жалко?
ВАЛЕН. Да нет.
КОУЛМЕН. На двоих же, быстро уговорим.
ВАЛЕН. На двоих?
КОУЛМЕН. Ну конечно.
ВАЛЕН. Вот не ожидал.
А слоеные-то ничего.
КОУЛМЕН. Очень даже ничего.
ВАЛЕН. Какие в католической церкви пирожки слоеные пекут. Кто бы мог подумать. Это у них получается лучше всего. А с мясом тоже неплохие. Хотя покупные скорей всего.
КОУЛМЕН
ВАЛЕН. Угощаю, угощаю.
КОУЛМЕН. Благодарю. Вот и сами поминки устроили. Скромные, зато сами.
ВАЛЕН. Что верно то верно.
КОУЛМЕН. А помнишь, как в детстве мы натягивали над нашими кроватями одеяло. Настоящее укрытие получалось. И объедались хлебом с вареньем.
ВАЛЕН. Это ты с Миком Даудом укрытие устраивал. А меня вы к себе не пускали. А стоило мне голову просунуть, ты «раз» меня ногой по голове. Как сейчас помню.
КОУЛМЕН. Мик Дауд, говоришь? Память ни к черту. А я думал, что мы с тобой прятались.
ВАЛЕН. Половину детства моя голова под твоими ногами оказывалась, почему-то. А помнишь, как на один мой день рождения, ты прижал меня к полу, уселся на меня и начал пускать на меня слюну, тягучую такую? И все пускал, пускал, пока все лицо ею не покрылось.
КОУЛМЕН. Помню, еще как. Только это не нарочно получилось. Я все пытался ее проглотить, да все никак.
ВАЛЕН. И это на мой день рождения.
КОУЛМЕН
ВАЛЕН. Прощаю.
КОУЛМЕН. Хотя, как-то раз в детстве, ты ронял мне на голову камни, и довольно увесистые. Как раз, когда я спал.
ВАЛЕН. Это в отместку.
КОУЛМЕН. В отместку или нет, все равно кошмарное дело. На голову малышу падают камни, ужас. И потом, как можно было мстить через неделю после того, как тебя обидели. Мстить надо сразу, тут же.
ВАЛЕН. Искренне прошу прощения за этот случай.
До сих пор голова плохо работает, да, Коулмен?
ВАЛЕН. Да, непростое это дело, прощения просить. Тут отец Уэлш был не так уж не прав.
КОУЛМЕН. Надеюсь, он ада миновал. Сразу в царствие небесном очутился.
ВАЛЕН. Я тоже на это надеюсь.
КОУЛМЕН. Или в чистилище, в худшем случае.
ВАЛЕН. Хотя, в аду он с Томом Хенлоном может пообщаться. По крайней мере.
КОУЛМЕН. Все-таки знакомый.
ВАЛЕН. Ну да. И этот парень из фильма «Смит и Джонс».
КОУЛМЕН. Думаешь, он в аду?
ВАЛЕН. Конечно. Сам отец Уэлш так сказал.
КОУЛМЕН. Блондин.
ВАЛЕН. Нет, другой.
КОУЛМЕН. Тот второй тоже хорошим парнем был.
ВАЛЕН. Лучше не бывает.
КОУЛМЕН. Таким, как они, прямая дорога в ад. Я-то скорее всего, в рай попаду, хоть и продырявил голову бедному папочке. Если, конечно, буду постоянно на исповедь ходить. На то я и католик. Прострелил отцу голову и хоть бы что.
ВАЛЕН. Я бы не сказал.
КОУЛМЕН. Ну пусть это имеет значение, но самую малость.
ВАЛЕН
КОУЛМЕН. Да.
ВАЛЕН. Бедняжка. А ее мамаша два раза с озера ее уводила. Еле-еле оттащила с того места, откуда отец Уэлш в воду бултыхнулся.
КОУЛМЕН. Похоже, она отца Уэлша недолюбливала.
ВАЛЕН. Похоже. (Берет в руки цепочку). Ни в какую не хотела цепочку забрать. Даже слышать о ней. Пусть рядом с письмом будет.
Если ей лучше не станет – попадет в руки психиатров, и надолго.
КОУЛМЕН. Время лечит.
ВАЛЕН. Печальная история, правда?
КОУЛМЕН. Еще какая. (После паузы. Передернув плечами). Что делать.