картинки. Пегая масть: черное пятно, белое пятно - все светит. А нынче - грязные сосули висят.
Все было понятно: долгая болезнь отца, старость, глаза и руки не те, а тут еще - время...
Приехали на гумно. Оно было просторным, словно аэродром. Силосные траншеи пусты. Сенные скирды стоят, уже нынешний укос. Но - мало. На зиму явно не хватит. Обнесено было гумно не просто забором, но тяжелыми бетонными плитами. 'Кремлевской стеной' когда-то этот забор величали. Теперь эта крепостная стена была в нескольких местах пробита, словно побывала в осаде. Просторные проемы, проезды. Бродила по гумну живность явно не колхозная, гуси, овечки да козы и добрый гурт скотины: коровы, быки, телята.
- Вахины... Он богатый, наш Ваха, - горделиво сказал мальчик, словно о собственном нажитке шла речь.
И хотя Корытину еще командовать не пришла пора, но он не выдержал и погнал скотину:
- Ар-ря! Ар-ря! А ну пошла!
Неожиданно стал помогать ему оборванный мужичок:
- Пошла! Пошла!
А тут и Ваня помог:
- Ар-ря! Ар-ря!
Он гнал и громко укорял пастуха:
- Ленишься, Сережа! Рано еще на гумне пасти!
Укорял и объяснял Корытину:
- Они у Вахи все - Сережи. Он их всех Сережами зовет.
Скотину с гумна прогнали.
- Лезут... Не удержишь... - оправдывался пастух и попросил: - Не найдется курить?
Корытин не курил, но держал в машине табак, угощал. Не отказал и 'Сереже'. Дал ему сигарету, щелкнул зажигалкой, хотел попенять, но лишь рукой махнул. Черный морщеный лик, черные пеньки зубов, пустые глаза. О чем говорить с ним?.. Да и скотину прогонять было лишним: отъедешь - она снова здесь будет. Гурт немалый и не какой-нибудь разномастный, а словно в хорошем колхозе: черно-пестрые и могучие черные абердины, мясная порода, каких лет десять назад тоже завозили в один из соседних совхозов, кажется, из Голландии или даже из Аргентины.
Позднее, объезжая хутор, добрались до владений чеченца Вахи. Жилье у него было незавидное - старый дом. Но скотьи базы: огорожи, навесы, дощатые сараи, загаты из соломенных тюков - надежная от ветра защита,- все это широко раскинулось на вольной хуторской окраине, спускаясь к речке, к леваде с одичавшими садами, к вербовой да тополевой чащобе, к непролазным цепучим тернам.
Возле дома остановились. На гул мотора кинулись огромные собаки-волкодавы чуть не в машину величиной. Но мальчик бесстрашно выбрался из кабины, крикнул собакам:
- Молчать! Место!
Собаки послушно улеглись, окружив машину.
Выглянула из дома женщина. Потом вышел хозяин - улыбчивый усатый Ваха.
- Какие гости! - радушно приветствовал он, признавая Корытина. - Таким гостям сразу двух баранов надо резать...
- Мы твою скотину с гумна прогнали, - сообщил мальчик. - Рано еще на гумно. В степи много корма.
- Молодец, Ваня! - горячо поддержал его хозяин. - Это Сережка ленивый. Будем его наказывать.
- Конечно... - продолжил Ваня. - Если сейчас сено травить, на зиму не хватит. Тем более у тебя много скотины. - Серьезные речи он кончил и пошутил: - Откуда у тебя скотина берется? Весной было десять, а сейчас пятьдесят. Размножается?
- Размножается, Ваня... Размножается... - с улыбкой ответил Ваха. Молодец! Все знаешь...
Шутили. Но когда Ваня хотел еще что-то сказать, Ваха остановил его:
- Люблю Ваню. Надо его в помощники взять. - И пригласил Корытина: - Прошу. Мы гостей любим, мы гостей уважаем...
- А мы гостить любим... - посмеялся Корытин. - Но не сегодня. Дела...
Они уже отъезжали, когда на хорошей скорости, поднимая шлейф пыли, подкатила машина - красная 'тойота', резко затормозив. Собаки бросились к ней, но без лая, а, напротив, ласкаясь к двум молодым чеченцам, вышедшим из машины, один был вовсе пацаном.
- Вахины... - объяснил мальчик. - Крутые... На 'хондах' гоняют, - вздохнул он. - Ваха - веселый, а они - задавучие, крутяки. - И, понижая голос и оглядываясь, будто могли услышать его, добавил: - У них - оружие.
- Чего? - спросил Корытин. - У них?
Мальчик кивнул головой:
- Пистолеты. Они умеют стрелять. Их все боятся.
Корытин хмыкнул. Все это было не очень великой новостью для него: чеченцы, их повадки, скотина, которая 'размножалась': купленные за водку колхозные телята или просто украденные в другом колхозе, оттуда - сюда, отсюда - туда, вот и 'размножение'. Хитрость невеликая. Но прежде отец чеченцев в свои хутора не пускал, зная их. Да они сюда и не стремились. Колхоз - крепкий, председатель - в силе, значит - поживы нет. Теперь объявились.
Потом ездили по полям, просто смотрели. Пшеницу, которая уже наливалась, желтея; серебристый ячмень и зацветающий подсолнух. Особенно хорошо все это гляделось с высоты, с увала ли, с кургана. Просторная земля переливалась под солнцем, словно праздничный плат: сияние ячменных полей, темное золото пшеничных, сочная зелень кукурузы, фиолетовая чернота паров.
4
Уезжали неблизко, а поломалась машина посреди хутора. К магазину подъехали - и загромыхало. Слава богу, поломка оказалась не больно серьезной. Но нужны были болты да гайки.
- К Моргуну! - решительно сказал мальчик. - Он - рядом, и у него все есть.
Потихоньку доковыляли до моргуновского двора. Хозяин был дома: приехал на обед и уже сидел за столом, возле летней кухни.
- Пообедаем, потом будем глядеть, - сказал он как отрезал.
- Садитесь, садитесь... - приглашала хозяйка. - Щей ныне наварила со свининой. Нашенские щи, хуторские, покушайте.
Пахучие огненные щи в белом обводье тарелки пламенели от помидоров, красного болгарского перца, кружили голову духом молодой капусты, морковной и луковой заправы, свежей зелени, переливались тяжелыми разводьями жира, не дающего быстро остыть вареву.
Хлебали и хлебали молча, до пота. Спасибо, на ветерке стол был накрыт, под развесистым кленом.
А потом ели золотистую нежную утятину из черной жаровни. И шкварчащие горячие вареники в желтом коровьем масле. А на закуску - тонкие кружевные блинцы с каймаком. И холодное, лишь из погреба, кислое молоко белыми глыбками.
Гости от стола отвалились еле отдыхиваясь. А хозяин встал как ни в чем не бывало.
- Теперь жальтесь. Чего за беда?
Корытин объяснил.
- Пошли глянем, - сказал Моргун. Он был ростом невелик, телом кубоват, ходил вперевалку. - Поглядим, может, и найдем.
Миновали чистый прибранный двор, потом - скотьи базы, просторное гумно, сенник да дровник. А дальше... Словно здесь размещалась какая-то база ли, склад. Штабеля строевого леса, досок, аккуратно накрытые рубероидом. Стопы шиферной кровли, оконные переплеты, дверные коробки, стеновые блоки, бетонные плиты, перемычки, трубы, рулоны металлической сетки и какие-то коробки, ящики на подставках, тележки, вагончик на колесах, трактор и даже автокран.
