Витрин, фонарей, реклам, То залит сияньем белым, То с розовым пополам. Как будто за мною гнались Снопы цветовых лучей, И шел спектральный анализ, Город, твоих ночей! Мимо авто промчалось, Шарили прожектора… Над головой качалось Созвездие Топора. Вдруг раскаленный кратер Улиц ночных померк: Невидимый декоратор Выключил фейерверк. Как будто бы всё живое Сразу ушло с земли В тот миг, когда эти двое На перекресток вошли. Гасли тысячи свечек. В город вошли, как в морг, Мистер Смит — контрразведчик, Товарищ Петров — парторг. На всех перекрестках мира Стоят они по ночам, На всех перекрестках мира Прислушиваются к речам, На всех перекрестках мира Готовят переворот, На всех перекрестках мира Радио их орёт, На всех перекрестках мира Гуляет их солдатня, На всех перекрестках мира Они убивают меня. А в Антарктике Среди льдин В белом фартуке Жил пингвин. У поэта и у пингвина В мире должна быть льдина. Льдина — оплот, Льдина — приют, Льдина плывет, Волны ревут. Ветер и холодина, А у меня есть льдина! Ветер таранящий, Ранящий, режущий… Льдина — пристанище, Льдина — прибежище. И никаких соседей, Кроме больших медведей! Волны накинутся Ревом когорт — Льдина — гостиница, Льдина — курорт! Море — а в середине — Я и пингвин на льдине. Льдина — качалка Средь тысячи льдин, Где вперевалку Ходит пингвин.
