И сразу потухнул, И как-то опально, Отверженно рухнул В какую-то спальню, Я в простыни канул, Я канул в матрацы, Мне снятся мельканья, Мне здания снятся. По шумным проспектам, По улочкам жалким Там катится некто В ночном катафалке. Мой день бездыханный Там катится шариком ртутным По кафелю ванной, В которой я выбрился утром. Там день мой хоронят Со всем его шумом и вздором В том самом вагоне, В котором я ехал в контору. Почивший, безгласный, Он виден мне сверху отсюда, — Мой день, что погаснул За темным холмом ундервуда. Мой день, по котором Отходные шепчут молитвы Его коридоры, Его кабинеты и лифты, Его неудачи, Его треволненья и страхи. Мой день, что потрачен На всякие охи и ахи, Который был отдан, Который вручен без остатка Углам, переходам, Туннелям, мостам, пересадкам, И всем телефонам, И пошлости всех разговоров, И нежно-зелёным И красным огням светофоров, — Он жил суетливо, И как-то погиб несуразно, В каких-то архивах, В каких-то бумагах увязнув, Сидит секретарша Еще и поныне в приемной, Где в траурном марше Колышется гроб его темный. Мой вечер короткий Расхищен, растаскан, развеян. И только ошмётки Блестят еще в окнах кофеен. Он двинулся в вечность Со всем своим скарбом. Мой день скоротечный Ушел к динозаврам. Я вижу в пространстве Вселенной туманной Блистанье фаянса И кафеля ванной. Лицо мое брея, В сиянии пены, Я пробую, время, Ломать твои стены. И хрупко и ломко Стеклянное завтра.
