Собрание сочинений в 2-х томах. Т.2: Стихотворения. Портрет мадмуазель Таржи

Смеющийся старикан,
Подмигиваю девице,
В руке у меня стакан.

Однако игру веду я
Заведомо не свою:
Девицы не околдую,
Стакана я не допью.

Стало уже привычным,
Что поза всегда не та.
Но есть ещё жест циничный
Горохового шута —

О всём говорить с придиркой,
Подленьким шепотком,
С гримасою, с подковыркой,
С ужимкою, со смешком…

* * *

Стоит мне заглянуть
В картинную галерею —
Кажется, что чуть-чуть
Я от картин дурею.

Кажется, что холсты,
Даже из скромных самых, —
Всё же — куски мечты,
Вывешенные в рамах.

Кажется — в залах сад,
Оранжерея фантаста…
Хромовые висят
Звёзды, блестят угласто.

С каждым в таком саду
Может случиться странность:
Раму найду — войду
И под стеклом останусь.

Стану двухмерным, плоским…
Я нарисован Босхом.

Не голова, а ваза.
Длинной шеи труба,
И у меня три глаза
Посередине лба.

Пальцы стекают криво,
Ухо срослось с рукой…
Это я — после взрыва
Атомного — такой.

* * *

В самом сердце мира — человек.
Печенег, ацтек иль древний грек,
Иль другой какой-то имярек,
Кто угодно — хоть Тулуз-Лотрек.

Вышеупомянутого факта
Не объедешь никаким конём.
Безотрадны выверты абстракта,
Потому что даже днём с огнём
Не отыщешь человека в нём.

Это я твердил кому-то в споре,
Больше ради красного словца.
В самом отвлечённейшем узоре
Мне порой сквозят черты лица.

Даже в хаотическом сумбуре
Красок, линий, взрывов звуковых
Узнаю я правду о натуре
Странных современников моих.

Не мои лирические вздохи
И не мой приглаженный язык, —
А расскажут правду об эпохе
Визг, и вопль, и вой, и рёв, и крик.