Глава 8.
На море и в воздухе
В Ливерпуле мы задержались довольно долго.
Фактически прошло более трех месяцев, прежде чем «Хеспарус» снова смог выйти в море. Такой дорогой ценой расплачивались мы за потопление лодки «U-357». Вскоре после случая с «Хесперус» вышел приказ, не одобряющий атаки путем тарана.
Новый приказ приобрел особо важное значение в связи с судьбой «Харвестер», которым командовал мой старый друг капитан 3 ранга Тейт. В марте 1943 года, защищая конвой, Тейт таранил и потопил подводную лодку «U-444».
В момент столкновения «Харвестер» имел очень большую скорость, возможно, поэтому он по инерции проскочил над подводной лодкой и сильно повредил винты и гребные валы.
Пока принимались энергичные меры по аварийному ремонту, «Харвестер» без движения беспомощно стоял в районе сосредоточения лодок, и одна из них «U-432» — воспользовалась представившейся возможностью и торпедировала его. «Харвестер» затонул. Вместе с ним «погибла почти вся команда, включая командира. Французский корвет «Акони» вскоре потопил эту немецкую подводную лодку. Однако гибель опытного и искусного командира эскортной группы и хорошо подготовленной боеспособной команды была тяжелой утратой.
Вопрос о том, что делать с подводной лодкой, которая не может погрузиться, но сохраняет способность двигаться в надводном положении, оставался открытым, и позже мне предстояло с ним столкнуться. Держаться в стороне и вступать в артиллерийский бой с такой небольшой целью — значило способствовать восстановлению утраченных ею преимуществ, особенно когда немцы начали вооружать подводные лодки акустическими торпедами, которые реагировали на создаваемые винтами корабля шумы. Такие торпеды достаточно было выпускать лишь в приблизительном направлении на цель, чтобы они могли попасть в нее. Для нейтрализации таких торпед создали приспособление, известное под названием «Фоксер». Оно состояло из двух генераторов шумов, буксируемых на некотором расстоянии от кормы корабля. «Фоксер» привлекал к себе акустическую головку самонаведения торпеды и вызывал взрыв торпеды на значительном расстоянии от корабля. Но мы не любили пользоваться этим громоздким приспособлением. Позже появилась менее сложная модель с одним генератором, известная под названием «Сат». Но использование этих приспособлений ограничивало маневренность корабля. Кроме того, производимый ими шум затруднял работу асдика и, таким образом, значительно снижал эффективность работы гидроакустиков.
Следует напомнить, что корабли эскортных сил имели довольно примитивные приборы управления артиллерийским огнем. Необходимо также учитывать, что в связи с увеличением запаса глубинных бомб и другого противолодочного вооружения было сокращено артиллерийское вооружение.
Пока мы находились на берегу, битва за Атлантику разгорелась с новой силой. Немцы, убедившись в том, что воды у американского побережья перестали быть раем для подводных лодок, стали сосредоточивать свои лодки в центральной части Атлантики. Теперь их завесы располагались так тесно, что конвои нередко не имели возможности уклониться от них.
Обычно первая же немецкая подводная лодка, обнаружившая конвой, наводила на него «волчью стаю», и бой начинался. Правда, при соответствующей обстановке высококвалифицированным операторам на коротковолновых радиопеленгаторах часто удавалось заблаговременно предупреждать командира конвоя о предстоящей атаке и тем самым обеспечивать такой маневр, в результате которого «волчьей стае» приходилось догонять конвой.
Если конвой имел воздушное охранение, не позволявшее лодкам идти надводным ходом, у них оставалось только несколько вечерних часов, в течение которых надо было обойти конвой и занять позицию для атаки в голове у него.
Конечно, самым надежным способом предупредить сосредоточение лодок в районе конвоя было утопить или, по крайней мере, заставить оставаться под водой лодку, которая первой обнаружила конвой.
Навигационное определение в океане — трудное дело для лодки, и чтобы встретиться с другими подводными лодками для совместного удара по конвою, она обычна должна была наводить их по радио. Другими словами, лодка, первой обнаружившая конвой, через определенные промежутки времени работала на передачу, а в это время другие лодки пеленговали ее и соответственно корректировали свой курс. Если лодку-разведчик удавалось загнать под воду, «волчьей стае» оставалось искать нас в широких просторах океана, имея ориентиром только координаты сомнительной точности, переданные с первым сигналом об обнаружении.
Однако применять такую тактику не всегда представлялось возможным, к тому же командиры других эскортных кораблей не имели таких замечательных операторов, как мой. Поэтому иногда они внезапно оказывались окруженными тесным кольцом лодок противника и в результате должны были пробивать себе дорогу через «волчью стаю». Потери конвоев резко возросли. В то же время увеличилось и количество потопленных немецких подводных лодок.
«Хесперус» был готов к выходу в море только в апреле 1943 года. Пока шел ремонт, на нем установили новый в то время бомбомет типа «Хеджехог». Этот бомбомет, установленный на полубаке вместо носовой пушки, мог выстреливать серию из двадцати четырех глубинных бомб на расстояние около 250 метров вперед по курсу корабля в расчетное место обнаружения подводной лодки противника. Бомбы взрывались только при ударе о корпус подводной лодки. При этом считалось, что для потопления лодки вполне достаточно попадания в нее одной бомбы.
Недостатком бомбомета являлось то, что близкое падение глубинной бомбы было так же безопасно для лодки, как и падение в миле от нее.
В связи с тем, что новый бомбомет выстреливал бомбы вперед по курсу корабля, он позволял производить атаку, не теряя акустического контакта с лодкой.
При атаке обычными глубинными бомбами, которые сбрасывались с кормы, необходимо было пройти над подводной лодкой. В этом случае контакт терялся, когда корабль подходил слишком близко к подводной цели. Таким образом, создавался «мертвый промежуток», в течение которого подводная лодка могла произвести маневр и уйти из того места, в котором ее бомбили. Все мы заинтересовались новым оружием и надеялись, что в скором времени нам представится случай применить его.
В следующем походе нам пришлось действовать совместно с одним из новых эскортных авианосцев, поэтому хочется сделать несколько замечаний по поводу особенностей обороны конвоев авиацией и развития взаимодействия между авиацией и флотом. Среди прочих средств обороны конвоев, которые с течением войны неуклонно повышали свою боеспособность, авиации должно быть отведено особое место. К началу 1943 года конвои, пересекавшие Атлантику, обеспечивались авиацией с обоих берегов, исключая район в центральной части океана, находившийся за пределами радиуса действия самолетов берегового базирования. Позднее даже в этом районе конвои прикрывались самолетами дальней авиации. С осени 1942 года началось переоборудование некоторых коммерческих судов в небольшие авианосцы. Это позволило дать конвоям собственное воздушное охранение. Проведенные мероприятия принесли свои плоды следующей весной. Но в течение долгого времени на значительной части перехода через Атлантику противолодочное воздушное охранение конвоев не осуществлялось. Немецкие подводные лодки приняли это к сведению и по возможности старались действовать именно в этом районе. К сожалению, даже в районах, близких к нашим берегам, взаимодействие флота с авиацией не было соответствующим образом отработано. Многочисленные примеры подтверждают, как трудно тем или иным силам действовать эффективно, когда они не объединены под единым командованием. Авиация при действиях на море не составляла исключения.
К береговому командованию королевских военно-воздушных сил долгое время относились пренебрежительно. Этим можно объяснить и его неудачи в начале войны. Перед войной береговое командование располагало лишь несколькими эскадрильями торпедоносцев-бомбардировщиков. Разведка в
