подводной лодки остается незамеченным. Кроме того, время, затрачиваемое глубинными бомбами на погружение, при атаке лодки, которая находится на большой глубине, достаточно велико для того, чтобы подводная лодка успела отойти.
Метод атаки подкрадыванием основан на той особенности, что в гидрофонах немецкой лодки шумы ее собственных винтов маскируют шумы корабля, который постепенно сближается с ней, идя ей точно в кильватер. Поэтому один из кораблей обычно устанавливает контакт, держась приблизительно в 1000 метрах за кормой немецкой лодки, и после этого выводит другой корабль в кильватер подводной лодке для сближения с ней таким малым ходом, который был бы достаточен лишь для того, чтобы догнать ее. Затем, как только атакующий корабль окажется над ничего не подозревающей лодкой, по команде с управляющего корабля сбрасываются двадцать шесть глубинных бомб, поставленных на максимальную глубину, чтобы они взорвались точно около цели.
Моя группа в свое время отрабатывала этот маневр, и теперь, увеличив дистанцию, чтобы снова получить уверенный контакт, я подозвал «Блай» и поручил ему сыграть роль атакующего корабля.
Идя самым малым ходом и управляясь по моим командам, передаваемым по радиотелефону, «Блай» прошел мимо нас и вступил в кильватер лодке. Напряжение возросло до предела, когда дистанция до «Блай», измерявшаяся с моего мостика переносным дальномером, постепенно стала приближаться к величине дистанции, указываемой гидролокатором. В волнении обхватив нактоуз, я слушал, как Стенли считывал с дальномера дистанции до «Блай», а гидроакустики монотонно докладывали дистанции до подводной лодки. Но вот обе дистанции совпали, и я передал Куперу команду «Товсь».
Я должен был пропустить «Блай» немного дальше цели, чтобы ввести поправку на время погружения глубинных бомб на назначенную глубину. Дистанция до него увеличивалась раздражающе медленно. 10 метров, 20 метров впереди подводной лодки, и вдруг на 45 метрах нужный момент наступил. Горло у меня пересохло от возбуждения, и мне удалось только прохрипеть команду «Огонь!» Старшина сигнальщиков отрепетовал команду по радиотелефону громко и отчетливо, и я увидел, как с кормы «Блай» в воду шлепнулась первая глубинная бомба. Ей пришлось пройти долгий путь при погружении, прежде чем она взорвалась, и, до того как сотрясение от первого взрыва глухо пронеслось по всему кораблю, из серии в двадцать шесть глубинных бомб было сброшено около шести бомб.
Мы наблюдали, как бомбы одна за другой с плеском падали в воду за кормой «Блай». Вдруг мы заметили, что одна из бомб преждевременно взорвалась на очень малой глубине. Клуб дыма вылетел из трубы «Блай», и можно было видеть, как его подхлестнуло волной, образовавшейся вследствие взрыва, который произошел под кормой. Поднявшийся высокий столб воды с грохотом обрушился на ют. Но расчет бомбометания с точностью механизма продолжал сбрасывать оставшиеся глубинные бомбы.
На немецкой подводной лодке, которая находилась на глубине более 100 метров, все было спокойно, и команда не имела ни малейшего представления о приближавшейся смертельной опасности. Первая бомба разорвалась со страшной силой вблизи лодки, погрузив ее в полную темноту. Следовавшие один за другим взрывы привели команду в смятение. В корпусе лодки появились трещины, сквозь которые внутрь качала поступать вода. «На поверхность любой ценой!» — таково было желание отчаявшегося командира лодки. В спешке было отдано приказание подать воздух высокого давления в балластные цистерны, и лодка начала стремительно всплывать, несмотря на to, что град бомб, взрывавшихся вокруг нее, наносил ей все большие повреждения.
Когда замер гул от взрыва последней бомбы, с мостика «Бикертон» я увидел каскад пены и брызг, поднятый подводной лодкой, выброшенной на поверхность.
В те несколько мгновений, когда лодка показалась на поверхности, можно было различить искореженные листы ограждения рубки — доказательство того, что по меньшей мере одна глубинная бомба попала прямо в цель. В тот момент, когда «Бикертон» подошел ближе, чтобы нанести последний удар, с воздуха на подводную лодку с ревом спикировал «Суордфиш» с «Виндекс». Он сбросил две противолодочные бомбы, которые упали точно у бортов лодки. Столбы воды осели, и лодка ушла под воду с дифферентом на корму. Когда «Бикертон» подошел к месту потопления, по всему кораблю были слышны взрывы внутри корпуса лодки, которая находилась на большой глубине. Я понял, что все кончилось. Очень немного людей осталось на воде. Все они были подобраны и взяты в плен.
Конечно, все были в восторге, особенно я, так как опять, как и во время моего первого похода на «Уокер», новая группа «пустила противнику кровь» при первом же выходе в море.
Нам очень повезло в этой операции. Помню, как на радостях я поднял сигнал группе, что впредь она будет называться «Боевая Пятая». Эта операция была разыграна, как по нотам. Она представляла собой то, что позднее стало известно под заимствованным из американской фразеологии термином «поисково-ударная операция». Отыскать немецкую подводную лодку в просторах Атлантики и, используя коротковолновый радиопеленгатор, авиационную разведку и гидроакустический поиск, атаковать я уничтожить ее — этого еще никто не делал. Поэтому «Виндекс» и 5-я эскортная группа могли гордиться своей победой.
Вскоре от спасшихся с «U-765», среди которых был и ее командир, мы узнали историю этой немецкой подводной лодки. Как мы и предполагали, лодка успешно уклонилась от первой атаки «Китс», не получив никаких повреждений. Лишь взрыв глубинных бомб, сброшенных с «Блай», создал для лодки очень серьезную угрозу.
К нашему удивлению, немецкие подводники не слышали, как подошли корабли 1-го дивизиона, хотя они делали по 20 узлов. Наше «подкрадывание» было успешным, так как ничто не предупредило лодку о надвигающейся атаке.
Когда все успокоилось, я приказал привести командира «U-765» в мою каюту.
Было очевидно, что мы очень своевременно довели нашу охоту до успешного конца, так как, несмотря на гибель «U-765», метеосводки, к нашему изумлению, начали опять передаваться почти без перерыва. От пленных мы узнали, что пребывание «U-765» на позиции подходило к концу и что смена должна была прибыть в день потопления лодки. Мы намеревались успешно атаковать и вторую лодку. Однако на следующий день наступило затишье в связи с тем, что с запада надвигался шторм. Вплоть до 8 мая мы так и не смогли вновь применить нашу излюбленную тактику при преследовании нового пришельца.
Мы снова пошли по пеленгу, полученному радиопеленгованием. На этот раз условия для работы гидролокатора были необычно плохими — частично из-за сильного волнения, которое еще не улеглось, но главным образом из-за того, что мы оказались в водах, кишевших косяками рыб и дельфинами. Так или иначе асдик давал эхо почти в любом направлении, и попытки классифицировать их и отбросить те, которые мы считали исходящими от косяков рыбы, оканчивались неудачей.
К концу дня «Эйлмер» донес, что он вступил в контакт с чем-то более плотным, чем косяк рыб. Он зашел на цель и атаковал ее, но затем не смог отыскать ее снова из-за неблагоприятных условий для работы гидроакустики. Я повел к нему на помощь «Бикертон» и «Блай». «Бикертон» в результате тщательного поиска установил контакт, по-видимому, с тем же самым объектом.
Из докладов гидроакустика следовало, что мы находились над подводной лодкой, идущей на большой глубине и постоянным курсом. Нам снова подвернулся случай повторить атаку подкрадыванием, и я еще раз стал наводить «Блай», пока он не очутился за кормой у ничего не подозревавшей немецкой подводной лодки. Вскоре «Блай» начал постепенно нагонять ее. Все шло хорошо. Подводная лодка делала около четырех узлов, и если бы «Блай» снизил скорость до пяти узлов, чтобы избежать прослушивания лодкой шума его винтов и не спугнуть ее, погоня бы затянулась.
На большом волнении Купер испытывал затруднения в удержании корабля точно на курсе на таком малом ходу, поэтому он предложил увеличить скорость на два узла.
Мне хотелось как можно скорее услышать взрывы глубинных бомб. Я боялся, как бы командир лодки не заметил, что мы «наступаем ему на хвост», и поэтому сделал то, чего следовало бы избежать, — разрешил увеличить скорость.
В результате этого мы допустили двойную ошибку. Дополнительное перемешивание воды, произведенное винтами «Блай», который увеличил количество оборотов, замаскировало цель, и асдик перестал быть эффективным. Это привело к временной потере контакта. Для восстановления его мне пришлось отвести «Бикертон» в сторону, чтобы дать асдику свободный «обзор». В тот момент, когда было отдано приказание начать бомбометание, команда немецкой подводной лодки поняла, что ей угрожает опасность. По мере нанесения на планшет определенных с помощью гидролокатора пеленгов и дистанций до подводной лодки нам становилось ясно, что лодка резко изменила курс. Этот маневр вывел лодку за
