Он здесь почти два часа. Я откинула одеяло.
– Успокойся. Я часто ухожу на несколько часов. Она мне не сторож. Но она действительно заказала столик в «Орсиносе», так что мне лучше вернуться.
Базз оделся перед окном, стоя ко мне спиной.
– Надеюсь, ты не возражаешь, что я спрашиваю, – произнес он через плечо. – Но почему у тебя по саду разбросана мебель?
Я тут же выскочила из постели. И правда – двери летнего домика были распахнуты настежь, а его содержимое разбросано по всему газону.
– У меня есть квартирантка, – пояснила я и напомнила ему, что он видел Анжелу в «Теско».
– Я позвоню, – он подошел к двери и оглянулся.
Я открыла рот, чтобы спросить, скоро ли, но вовремя спохватилась. Я напряженно прислушивалась, ожидая, когда за ним захлопнется дверь, но не услышала. А потом, прыгая с ноги на ногу, чтобы натянуть джинсы, увидела, как он появился в саду и направился к летнему домику. Тут из дверей вышла Анжела. Очертания ее пышного маленького тела были заметны даже под рабочим комбинезоном, а светлые кудри поддерживала лента, завязанная на макушке огромным бантом, отчего она походила на Минни Маус. Анжела размахивала малярной кистью.
Я в ужасе смотрела, как Базз протянул руку. Она пожала ее и улыбнулась. Неужели она узнала в нем мужчину, с которым я была в «Теско»? Едва ли она его заметила, но разве можно быть уверенной? Он представляется ей? Говорит, что мой друг? Он что, совсем ополоумел? Она уже встречалась с Томми, и, скорее всего, увидит его еще раз. И запросто расскажет о Баззе. Но, начав паниковать, я так же быстро успокоилась. Мы совершенно законно встречаемся с Баззом. Я собиралась работать с его женой, а он – ее менеджер. Он заходил вернуть диктофон, который я у них забыла. Придумать, почему он решил вдруг прогуляться в моем саду, оказалось сложнее, но со временем в голову обязательно придет дельная мысль.
Вдруг Анжела рассмеялась. Она буквально тряслась от хохота. И не могла оторвать глаз от Базза. Интересно, подумала я, она хоть понимает, что стоит к нему слишком близко? Они поболтали несколько минут, потом он наклонился, фамильярно чмокнул ее в щеку и отправился назад. Он не видел, что я смотрю. Зато видела Анжела. Она указала на летний домик и помахала рукой, приглашая спуститься и посмотреть, что она там сделала.
Я была не единственной, кто шпионил за Баззом и Анжелой. Войдя в летний домик, я увидела долговязого неуклюжего юношу, сражающегося с валиком в углу, где раньше стояла кровать. У него были тонкие волосы, прыщавое лицо и торчащий кадык. Но стоило ему повернуться ко мне, как я все поняла. У него были самые голубые глаза из всех, какие я только видела. Правда, в мою сторону они не смотрели – таращились на сиськи Анжелы.
– Как вам? Цвет называется «теплый сиреневый». Его выбрал Фред. Фред – мой новый парень.
– Здравствуйте, Фред, – произнесла я со всей бодростью, на какую только была способна. – Анжела, вам не кажется, что вы должны были посоветоваться со мной, прежде…
– Вы имеете в виду цвет? Вам не нравится «теплый сиреневый»?
Честно говоря, если бы кто-то сказал: «Я собираюсь покрасить ваш летний домик в теплый сиреневый цвет. Что думаете?», меня бы тут же вырвало. Но я была приятно удивлена. Оттенок оказался действительно теплым и очень симпатичным, и я не сомневалась, что он только улучшит вид комнатки. Конечно, прежде чем красить мою недвижимость, Анжеле следовало спросить меня. Ну да бог с ним. Я должна предоставить ей немного свободы. Не хочется слишком быстро заслужить репутацию Злой Ведьмы- Домовладелицы.
Я улыбнулась:
– Прекрасный цвет. Вы молодцы. Но меня беспокоит, что произойдет с мебелью, если до того, как высохнет краска, пойдет дождь?
– А, Фред поможет ее занести. Но на всякий случай у него есть большой кусок брезента. Мы закроем ее. Моя мама играет в «бинго» вместе с мамой Фреда. Вот так мы и познакомились.
– Поздравляю.
Я извинилась и ушла, пока не втянулась в многосерийную мыльную оперу Анжелы. Фред не произнес ни слова, но я точно знала, что язык у него все-таки имеется: он высовывал его каждый раз при виде ложбинки на груди Анжелы.
Слова Анжелы о матери заставили меня вспомнить свою собственную маму и электронное письмо, которое она только что прислала. Она напоминала, будто я обещала провести Рождество с ними во Франции. Ничего такого я, естественно, не говорила, но ожидать, что мама с этим согласится, не стоило. По крайней мере, она не спрашивала о сырости. Самое ужасное в том, что она послала электронное письмо и Томми в «Би-би-си». Значит, никак не получится утаить приглашение, ничего ему не сказав, а потом сделать вид, будто он не смог. Мама вытащит его в гости, чего бы ей это ни стоило. Она уже спрашивала, что он любит поесть, – хотела поразить его своими кулинарными способностями.
Может, было бы неплохо уехать – с Томми или без. Базз, скорее всего, будет с Седьмой. Мысль о том, что я превращусь в клише – девушку с женатым любовником, – вызывала неподдельное отвращение. Я читала дурацкие статьи в женских журналах о том, что Рождество – самый грустный праздник, ведь женатый человек всегда проводит его со своей семьей.
Хотя я не уверена, что Сельму Уокер можно назвать семьей.
Кроме того, стоило Баззу уйти, как я обнаружила, что думаю о нем как-то спокойнее. Я хочу его, в этом нет сомнений. Но я не могла не заметить, что меня не переполняет радость, как обычно в начале нового романа. Я не бродила по дому с идиотской улыбкой. Напротив, я нервничала и грустила. Базз женат. И не просто женат, а на Сельме Уокер. Я могу бросить работу – но, с другой стороны, с какой стати?
Чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что отказаться от него – самое правильное и единственное, что можно сделать.
И когда он позвонит, я ему это скажу.
Только он не звонил.
