вовсе не та способность, которую он желал бы в себе развить. Слишком многих знал он врачей, гордящихся своей объективностью, способных полностью отстраниться от боли пациента. Технически они могли быть компетентны, даже блестящи; технически они могли быть гораздо лучшими врачами, чем Маккой. Но Маккою не хотелось становиться похожим на них. Утрата способности понимать чувства своих пациентов сделает его, как врача, не просто бесполезным, а гораздо хуже.
Маккой мог противопоставить этому лишь одно: усилить свою реакцию, как положительную, так и отрицательную; дать эмоциям волю, а не сдерживать их.
И если Спок и остальные вулканцы считают его эмоциональным сейчас – подождите.
После долгой ночи Джим вышел из «H.M.S. Bounty» и спустился по трапу на землю. Он глубоко вдохнул прохладный разреженный воздух, пытаясь побороть непрестанное ощущение неестественной лёгкости. Маленький корабль нависал над ним, неуклюжий на земле, но вновь обретший способность летать.
Снаружи занимался величественный, яростный вулканский рассвет. Над горизонтом показался краешек солнца, и безоблачное небо стало ярко-алым. Свет отражался от повисшей в атмосфере лёгкой пылевой завесы.
Высоко в небе грациозный силуэт выскользнул из тени Селейи в полосу солнечного света. С замиранием сердца Джим наблюдал полёт удивительного существа – ветрогона. Редко кому из землян – да и из вулканцев тоже – доводилось видеть это странное создание. Слишком нежное, чтобы вынести любое прикосновение более грубое, чем прикосновение воздуха, оно обитало в небе – там оно охотилось, совокуплялось, производило потомство и умирало, ни разу не коснувшись земли. Даже после смерти ветрогон продолжал свой полёт, пока ветер не развеивал его тело на молекулы.
Ветрогон поднимался по спирали прямо над «Баунти», освещённый снизу только-только показавшимся из-за горизонта вулканским солнцем. Джим подумал, что под любым другим углом освещения это полупрозрачное существо было бы почти невидимым. Теперь же, когда солнце подсвечивало его крылья снизу, Джим мог проследить очертания пустотелых костей под тончайшей, покрытой прозрачной шерстью кожей. Достигнув высшей точки своего полёта, ветрогон стал камнем падать прямо на него, и золотистые глаза его блестели в свете восходящего солнца. Джим затаил дыхание, ожидая, что он вот-вот рухнет на землю, или же воздушный поток разорвёт его надвое. Но примерно в двадцати метрах от земли ветрогон снова взмыл вверх и устремился прочь.
Джим не мог понять, как столь хрупкое создание могло выдержать падение; но Джим был не первым, кого зачаровал полёт ветрогона. Никто, даже вулканцы, никогда не мог объяснить, как удаётся этим созданиям выдерживать яростные ветры и песчаные бури, время от времени бушевавшие на планете.
Джим подумал, означает ли видеть ветрогона предзнаменование удачи в вулканской мифологии; он не был уверен, допускают ли вулканцы вообще существование предзнаменований и удачи. Ибо хотя вулканцы бережно хранили свои древние мифы, сами они были слишком логичны, чтобы верить в удачу.
Не имеет значения, во что верят и не верят вулканцы, сказал себе Джим. У него было такое чувство, что увидеть ветрогона – это хороший знак в его собственной мифологии. Ободрённый, он снова поднялся на корабль.
Зулу и Скотт завершили ремонт повреждений, нанесённых клингонскому кораблю «Энтерпрайзом». Адмирал Джеймс Кирк занял место капитана на мостике, мысленно усомнившись, сможет ли когда-нибудь привыкнуть к этому креслу. Оно было сконструировано для представителя расы, отличавшейся куда более крупным сложением, чем земляне.
– Доложить о состоянии систем, – сказал он. – Связь?
– Система связи в полной исправности, – отозвалась Ухура. – Офицер связи готова к старту.
– Мистер Зулу?
– Навигационные приборы в полной исправности. Я модифицировал бортовой компьютер, чтобы он лучше взаимодействовал с банком памяти Федерации.
– Вооружение?
– В полной исправности, адмирал, – сказал Чехов. – И маскировочный генератор теперь действует в любом режиме полёта.
– Впечатляет, мистер Чехов. Столько усилий для такого короткого рейса.
– Мы вражеский корабль, сэр, – усмехнулся Чехов. – Я не хочу быть расстрелянным по дороге на собственные похороны.
– Весьма благоразумно, – сказал Джим. – Инженерный отсек. Докладывай, Скотти.
– Мы готовы, сэр. Я переоборудовал дилитиумный реактор в нечто менее примитивное. И, адмирал, я заменил клингонские концентраты. Моя утроба их не принимала.
– Уверен, что все это оценят, мистер Скотт.
В последовавшей за этим тишине Джим осознал, что глаза всех присутствующих на мостике устремлены на него.
– Приготовиться к старту, – бесстрастно произнёс он.
Зулу начал зачитывать предстартовый список, и тишина сменилась негромким, деловитым шумом приготовлений. Наступил тот момент, когда капитан звездолёта находится в центре событий, наблюдая за всем, будучи ответственным за всё – и в то же время ему абсолютно нечего делать. Теперь Джим мог лишь гадать, куда он ведёт своих людей, что ожидает их впереди.
Он обвёл взглядом помещение мостика. На пороге стояла Саавик, и во всём её облике сквозила неуверенность. Она не была столь непроницаема, как вулканцы. Джим встал и приблизился к ней.
– Что ж, Саавик, пришла пора прощаться.
– Мне следует отправиться на Землю вместе с вами, адмирал, – неуверенно сказала она. – Я подумала… я готова… Мне не нужно собираться. Я прошу только несколько минут, чтобы попрощаться с Амандой.
– Нет, Саавик. Звёздный Флот командировал Вас на Вулкан, и Вы останетесь на Вулкане. – Он говорил быстро, предупреждая её возражения. Она, несомненно, найдёт безупречно логичные аргументы, поставив долг выше своих желаний. – Совершенно ни к чему, чтобы ещё один из нас был обвинён в субординации, не так ли?
– Но…
– Следствию будет достаточно Ваших записанных показаний, лейтенант. У Вас есть приказ. Вы должны выполнять его. Надеюсь, это достаточно ясно?
Она вскинула голову, гневно сузив чёрные глаза, но в следующий миг вулканская выучка взяла верх над ромуланскими корнями.
– Да, сэр.
«Баунти» ощутимо завибрировал, словно готовясь оторваться от земли.
– Поторопитесь, – сказал Джим, пытаясь сохранять бодрость в голосе. – Вам предстоит многому научиться на Вулкане. Почти как Споку. И это поможет Вам стать ещё лучшим офицером Звёздного Флота. Кроме того, Вы единственная, кто знает всё, что случилось на Генезисе… – Тут собственные воспоминания захлестнули Кирка, и голос его прервался. Он тотчас взял себя в руки, пусть и не так быстро, как вулканцы. – Вы можете помочь Споку восстановить его собственные воспоминания.
– Мои знания ещё не были востребованы для реабилитации капитана Спока, – сдержанно откликнулась Саавик. – Но я буду действовать согласно приказу.
– Похоже, мы не увидимся со Споком перед отлётом, – заметил Джим, стараясь говорить нейтральным тоном. – Если зайдёт речь о нас, передайте мои наилучшие пожелания.
– Если мне удастся поговорить с капитаном Споком, я передам ему Ваши пожелания.
