мы должны направиться.
Спок посмотрел на карту, будто беглый взгляд мог решить все их затруднения. Затем он присмотрелся повнимательнее. Улицы были изображены схематично и имели очень мало общего с реальной географией местности. Толстые разноцветные линии, испещрявшие карту, были и вовсе непонятны.
Пока Спок размышлял перед картой, к скамье подъехала машина, заметно превосходящая размерами большинство автомобилей. Она изрыгнула выхлоп, загрязнивший воздух, и без того пропитанный удушливым запахом. Двери машины открылись, и люди, поднявшись со скамьи, стали один за другим заходить внутрь. Джим сообразил, что это, должно быть, современный общественный транспорт.
Затем ему бросилась в глаза надпись на борту автобуса: «Джордж и Грейси – единственные горбатые киты в неволе. Институт Океанографии, Сосалито».
– Мистер Спок, – позвал Кирк.
– Ещё немного, адмирал. Полагаю, через некоторое время я сумею…
– Мистер Спок. Полагаю, то, что нам нужно, находится в Институте Океанографии. В Сосалито. Два горбатых кита по имени Джордж и Грейси.
Спок обернулся, не скрывая удивления.
– Как Вы это узнали?
– Путём элементарной логики, – ответил Джим.
Водитель наклонился к ним с сиденья.
– Вы заходите или нет?
– Пошли, Спок. – И Джим первым вошёл в переднюю дверь.
Спустя секунду они оба вышли через заднюю дверь – негодующий Джим и недоумевающий Спок.
– Что бы это могло значить, – задумчиво сказал Спок, – «нет сдачи»?
Зулу шёл по улице следом за Скоттом и Маккоем. Инженер двигался впереди всех с таким уверенным видом, словно знал, куда идёт, и только не желал делиться секретом со своими спутниками.
– Может, ты расскажешь мне, – спросил Маккой, – каким образом ты собираешься переоборудовать грузовой отсек в бассейн?
– В обычных обстоятельствах, – ответил Скотт, – я воспользовался бы прозрачным алюминием.
– Для этого мы рановато прибыли, – сказал Зулу.
– Знаю, парень. Что ж, будем искать тот заменитель, который существует в двадцатом веке.
Зулу мысленно пожелал, чтобы Скотт наконец-то перестал называть его «парень». Метров пятьдесят они прошли в молчании. В следующем квартале на глаза им попался гигантский рекламный плакат: «Никак не найдёшь того, что тебе нужно? Поищи в жёлтых страницах!
– Что это? – Зулу указал на плакат.
Скотт прищурился, читая надпись.
– Звучит многообещающе. Кто-нибудь из вас знает, что это за жёлтые страницы такие?
– Понятия не имею, – сказал Зулу. – Надо кого-нибудь спросить. – И предпочитая действовать напрямик, он направился было к ближайшему прохожему, но Маккой схватил его за руку.
– Одну минуту. Это объявление – судя по тому, как оно написано, всем должно быть известно, что это за жёлтые страницы и где их найти. Если мы начнём приставать к людям с расспросами, у кого-то наверняка возникнут подозрения.
– Что верно, то верно, – заметил Скотт.
– Ну так нас сочтут странными, – не сдавался Зулу. – Может, решат, что мы нездешние. Но вряд ли нам стоит беспокоиться, что кто-то распознает в нас космических путешественников из будущего!
– Нездешние… – задумчиво произнёс Маккой. – А что, Зулу, это мысль. – Он смерил внимательным взглядом Зулу, затем Скотта. – Как по-вашему, кто из нас лучше всех может сойти за нездешнего?
Одежда у всех троих отличалась от одежды прохожих как раз настолько, чтобы выделять их из толпы, не привлекая при этом излишнего внимания; ничего такого, что не носили бы жители Сан-Франциско.
– Мистер Скотт, – сказал Маккой, – думаю, что лучше всего будет поручить это Вам. Ваш акцент…
– Акцент! – воскликнул Скотт. – Не хотите же Вы сказать, что у меня акцент!
– Но… – начал было Маккой, но не стал спорить. – Они-то говорят с акцентом, так что по контрасту тебя сочтут приезжим. Если ты отказываешься, мне придётся попытать счастья, имитируя центаврианский акцент…
– Ладно, я не отказываюсь, – сказал Скотт. – Раз выбор пал на меня, то так тому и быть. – Одёрнув форменную куртку, он огляделся и направился к ближайшему прохожему.
– Прошу прощения, сэр, – заговорил он, – но я нездешний и…
Человек прошёл мимо, даже не посмотрев в его сторону. Нахмурившись, Скотт проводил его взглядом и вернулся к своим спутникам.
– Что вы об этом скажете?
– Не понимаю, – сказал Маккой.
– Попробуйте ещё раз, – сказал Зулу.
Скотт снова одёрнул куртку и направился к другому прохожему.
– Сэр, не могли бы Вы…
– Отвали!
Скотт ошеломлённо попятился. Прохожий, не оглядываясь, удалился быстрыми шагами, сердито ворча что-то о попрошайках и ненормальных.
– Ничего не выходит, – сказал Скотт Зулу и Маккою. – Доктор, может, Вам и вправду стоит попробовать Ваш центаврианский акцент.
– Попытайся ещё разок, Скотти, – сказал Маккой. – Бог троицу любит.
На этот раз Скотти направился к женщине. В тот момент, когда он подошёл к ней, она что-то уронила. Скотти подобрал упавший предмет.
– Прошу прощения, мэм, Вы что-то обронили.
– Это Вы мне? – спросила женщина, оборачиваясь.
– Да, мэм, Вам, Вы обронили это. – И он протянул ей небольшой кожаный свёрток.
– Вы очень любезны, – сказал женщина, – этот бумажник не мой. Может, стоит взглянуть, не ли внутри каких-нибудь документов, которые могли бы помочь найти его владельца. – Взяв протянутый бумажник, она открыла его и осмотрела содержимое.
– Уверен, мэм, Вы знаете, как с ним поступить, но я нездешний и хотел спросить…
– Подумать только, – перебила она. – Никаких документов тут нет, но посмотрите на это. – И она показала толстую пачку ассигнаций. – Тут, похоже, не меньше тысячи долларов!
Скотт ещё не привык к деньгам двадцатого века. Все ассигнации были для него одинаковы, и он лишь подумал, что в этом бумажнике намного больше, чем Кирк дал Зулу. Инженер пожал плечами.
– Уверен, Вам лучше знать, – сказал он. – А пока Вы не могли бы объяснить
