месяца она старалась пореже сталкиваться с бывшей подругой, а при встрече держалась холодно и вежливо. Ксантия же пользовалась любой возможностью, чтобы задеть её.
Последний раз случай представился ей сегодня утром.
Ксантии совершенно не нравились младшие послушницы, которые постоянно увивались за ней. Но благодаря этой парочке остальным могло показаться, что Ксантия пользуется любовью и поддержкой; к тому же они очень вовремя начинали хихикать. Однако сейчас их щебет становился утомительным, и она попросила девочек удалиться. Свою роль они сыграли.
Она бесцельно бродила по коридорам Академии. Взгляд девушки скользил по великолепным фрескам, но она словно ничего не замечала: мысли унесли её очень далеко от Карембоша. Очнулась Ксантия лишь в зале, который служил ве-стиоюлем Академии. Посетитель, который впервые попадал иода, не мог остаться равнодушным к этим величественным мраморньм сводам. Однако Ксантия провела здесь почти всю жизнь, и у неё, что называется, замылился глаз.
Её внимание привлёк Саксен, который ковылял по двору, направляясь к воротам. Вот глупый, всё равно ничего не увидит… Что ему там понадобилось? Может быть, привезли еду? Но сегодня не тот день; к тому же товары обычно доставляют к задним воротам. Вот Саксен открывает глазок и прикладывает к нему ухо. Конечно, ему только и осталось, что слушать… Некоторое время клук постоял неподвижно, затем распахнул небольшое окошко, и чья-то рука просунула снаружи пергаментный свиток. Он не был запечатан и легко развернулся.
Зрение у Ксантии было великолепное, поэтому она успела заметить королевский герб на большой восковой печати. Затем пальцы Саксена заскользили по воску, читая рисунок.
— Во имя Света! — прошептала девушка. — Он здесь. Клук отпер ворота и застыл в почти раболепном поклоне, пропуская внутрь высокого молодого человека, который вёл под уздцы лошадь. Потом метнулся вперёд, на удивление ловко подхватил повод, вернул пергамент и указал пальцем прямо на Ксантию — во всяком случае, ей так показалось. Смущённая, девушка поспешила укрыться за одной из колонн, поддерживающих свод. И тут же украдкой выглянула снова.
У неё перехватило дыхание.
Пара самых изумительных тёмно-голубых глаз, какие ей только доводилось видеть, пристально изучали затенённый угол зала, где она стояла. Неужели её молитвы услышаны? Да, вот она — долгожданная возможность насладиться обществом мужчины. В следующий раз такая удача выпадет только десять лет спустя. К тому времени она состарится, ей будет почти тридцать.
Но сегодня она свой шанс не упустит.
И плевать на устав. Ксантия сделала глубокий вдох, одёрнула платье и вышла из своего укрытия.
— Добрый день, сударь. Добро пожаловать в Академию. А теперь реверанс. Как хорошо, что платье послушницы словно нарочно придумано, чтобы подчёркивать стройность фигуры. И вдвойне хорошо, что именно сегодня Ксантия не заплела волосы. Гость остановился.
— А-а… значит, это вы. Мне показалось, что в зале кто-то есть. Спасибо… э-э-э?
— Меня зовут Ксантия. Простите, что вас не встречают — обычно представителям королевской фамилии оказывают более радушный приём. Но мы не ждали вас так скоро.
Она улыбнулась, создав короткую паузу в разговоре, и окинула его взглядом, словно стараясь запечатлеть в памяти.
Тора это позабавило. Интересно, откуда она знает… Он хотел спросить, но сбился с мысли. Как давно ему не доводилось видеть таких красавиц! Ну, конечно, не с тех пор, как он расстался с Эйрин… Следующей была мысль об Элиссе. Но как устоять перед таким искушением? Тор наслаждался, хотя предостережение Меркуда все ещё навязчиво звучало у него в ушах. Девушка вежливо ждала.
— Да… я добрался немного быстрее, чем ожидал. Надеюсь, это не создаст неудобств, Ксантия?
Даже его голос оказался восхитительным.
— Никаких. Наоборот: немного приятного разнообразия жизни местных обитателей не помешает.
Она откровенно кокетничала — и с удовольствием наблюдала, как у него загораются глаза.
— Меня зовут Торкин Гинт. Я младший придворный лекарь и имею честь представлять королевскую…
Шум полных нетерпения голосов прервал их беседу. Сюда спешили Старейшины Айрис, Мей и Эллин, что было весьма некстати.
Ксантия поклонилась и густо покраснела.
— Послушница Ксантия! — пристыдила её Старейшина Айрис.
Ксантия не сомневалась, что позже, наедине, старуха обрушит на неё потоки праведного гнева. Пару мгновений она разглядывала мраморную прожилку у себя под ногами, потом украдкой покосилась на главу Академии. Да, на период Праздника действуют определённые послабления, но даже с учётом любых послаблений её поведение было недопустимым. И непонятно, что больше потрясло Старейшин — появление именитого гостя или столь вопиющее пренебрежение правилами. Молодой лекарь разрядил напряжение, учтиво поклонившись женщинам.
— Приветствую вас, Старейшины… Я — младший придворный лекарь Торкин Гинт. Я приехал сюда по поручению и от имени Их величеств короля Лориса и королевы Найрии и присутствую здесь вместо Старшего лекаря Меркуда, который неважно себя чувствует и не отважился совершить столь долгое путешествие… Прошу простить за столь раннее появление… — похоже, эту официальную тарабарщину он выучил заранее, потому что продолжал более живым тоном. — Наверно, я что-то неправильно понял. Тот слепец, привратник ничего мне не сказал, только показал пальцем… и я подумал что мне следует ждать здесь…
Тор выдержал паузу. Его широкая улыбка заставила дрогнуть не только поджатые губы Старейшин. Однако дамы сумели сдержаться.
— … А эта любезная девушка — Ксантия — проходила мимо и очень вежливо меня приветствовала. Как я понимаю, она собиралась сразу идти за вами, а я задержал её своими расспросами о местных красотах…
Он обвёл рукой зал и под прикрытием этого жеста незаметно подмигнул Ксантии.
Девушка заставила себя дышать ровно. Только бы ничего не испортить… Но он подмигнул! Она его обожала.
— … Может быть, Ксантии позволят показать мне Академию и её окрестности, пока я нахожусь здесь? Я имею в виду — то, что дозволено видеть посторонним.
Ксантии пришлось сжать зубы, чтобы маску смирения не смыло волной смятенных чувств. Этого не может быть! Ясно, что Старейшины не откажут в такой просьбе — по крайней мере, в открытую. Тем временем Тор Гинт поцеловал руку каждой из пожилых дам, как того требовал этикет, и торжественно вручил Старейшине Айрис пергаментный свиток с посланием от короля.
— Почтенный Гинт, — голос Старейшины звучал строго, но Ксантия уже знала, что гроза миновала. — Мы рады, что вы добрались благополучно и что вас ничто не задержало. Как себя чувствует Её величество?
— Я осматривал её незадолго до отъезда. Она уже выздоравливает…
Он выжидающе смолк. Взгляд его широко раскрытых голубых глаз мог обезоружить кого угодно.
— Это добрая весть, — женщина попыталась улыбнуться. — А как наш дорогой друг, лекарь Меркуд?
— Ему тоже гораздо лучше, Старейшина Айрис. Он недавно болел и все ещё слаб, но опасность уже миновала. Конечно, он весьма сожалеет, что не может праздновать вместе с нами…
— Нам будет его не хватать, — вставила Старейшина Мей.
Тору всё-таки удалось растопить лёд. Ксантия была просто счастлива — ещё и потому, что о ней самой забыли — по крайней мере, на время. Старейшина Эллин, которая отличалась относительно лёгким нравом, уже улыбалась.
— Саксен забрал ваши вещи, почтенный?
— Конечно, благодарю вас. Вы позволите немного освежиться с дороги? Я скоро к вам присоединюсь, расскажу вам все новости и передам подарки от Меркуда.
Лекарь и Старейшины снова поклонились друг другу, затем Старейшина Айрис повернулась к Ксантии:
