лица. Это была непривычная для горцев манера, так дрались на мечах только в одном месте. Все мгновенно узнали боевое приветствие молодцов с Гренадина.
Пораженный этим зрелищем даже больше своих солдат, Мирт собрался было остановить поединок. Увы, слишком поздно — соперники уже бросились навстречу друг другу.
Ферл хотя и уступал противнику в физической силе, зато превосходил его напористостью и сражался с яростью дикаря. Однако Мирт тотчас понял, что его воину трудно тягаться с чужестранцем. Каллин, или как там его, оказался непревзойденным фехтовальщиком, демонстрируя технику опытного воина. Ферл был молод и упрям, он наверняка уверовал в свою неуязвимость. Правда, до сих пор оттачивать боевые навыки ему доводилось лишь в схватках с другими горцами. Храбрость не могла возместить недостаток мастерства, быстроты и гибкости, которым южане отдавали предпочтение перед грубой силой.
Вскоре Мирт понял, что Каллин не атакует, а лишь парирует удары противника, стараясь вести бой так, чтобы Ферл побыстрее растратил силы. Горец же этого не понимал, горячился и тем самым ставил себя в невыгодное положение. Бесхитростный и наивный, Ферл не догадывался, что южанин просто играет с ним.
Бросив взгляд на Мирта, Аремис заговорщически подмигнул и начал отступать, делая вид, что защищается из последних сил, а разъярившийся больше обычного Ферл бросился на него, размахивая мечом, как дубиной. Глядя на эту сцену, Мирт едва не покатился со смеху.
Хотя соперник и раздражал Аремиса, ему было жаль юного увальня. Храбрости не занимать, это верно, но такой наверняка сложит голову в первом же бою с легионером, пусть даже не слишком опытным. Ферлу явно хотелось покрасоваться перед товарищами, а заодно проучить высокомерного чужестранца, и, обладая преимуществом молодости, он надеялся на бесспорную победу. Аремис, понимая это, вовсе не стремился доказать свое превосходство, а уж тем более унизить юнца. Так лишь наживешь себе врага, да и симпатии остальных горцев не завоюешь. В какой-то момент гренадинец даже поймал себя на том, что мог бы, пожалуй, легко влиться в компанию этих солдат.
Да и разве не по-человечески отнесся к нему Мирт? Теперь, когда Моргравия стала для жителей Горного Королевства врагом, горцам ничего не стоило оставить его замерзать на снегу. Однако же, напротив, его обогрели, взяли с собой, предложили пищу и безопасность. Дать Ферлу возможность сохранить достоинство перед лицом его товарищей — вовсе не сложно; даже если парень сам этого не поймет, его начальник обо всем обязательно догадается. Поэтому Аремис и решил подмигнуть Мирту, и его намек был правильно понят.
Схватка продолжалась до тех пор, пока вновь не дала о себе знать головная боль. Голод и азарт поединка почти заставили гренадинца забыть о ней, однако боль вернулась, и Аремис при первой же возможности подставил себя противнику. Заметив это, Ферл поспешил полоснуть мечом ему по плечу. Аремис успел отметить, что рана не глубокая, однако счел нужным театрально вскрикнуть, чем вызвал радостные крики у зрителей. Молодой горец смущенно улыбнулся, продолжая сверлить противника колючим взглядом. Оба, тяжело дыша, стояла друг перед другом.
— Молодец, Ферл! — похвалил Мирт. — Мы устроим пир в твою честь!
Аремис дружелюбно кивнул сопернику.
— Неплохо, — произнес он, получив в ответ очередной неприязненный взгляд. Парень оказался не глуп: он понял, что ему позволили одержать победу в поединке.
— Пойдем, перевяжу тебе рану, — повернулся к Аремису Мирт. — Даже не думай возражать, одному тебе не справиться.
Аремис покорно последовал за ним к ручью, журчавшему неподалеку от хвойного леска.
— Ты храбрый парень, — польстил чужаку Мирт, опускаясь на колени, чтобы дотянуться до воды. — Твоим талантам позавидовал бы любой воин.
— Если бы я победил Ферла, то нажил бы себе еще одного врага.
— Ты мудрый воин, — одобрительно кивнул Мирт.
— Почему ты называешь меня воином? — удивленно посмотрел на него Аремис.
— Ты сражаешься, как хороший солдат. И боевой опыт у тебя, похоже, немалый.
Аремис искренне удивился.
— По-твоему, я солдат? Наверно, ты прав. Я и в самом деле уверенно держу в руке меч. Так ты сказал, что Ферл — один из лучших твоих людей?
— Я сказал это для его же блага. Ферл — хороший парень, но уж больно молод и горяч.
— В настоящем бою такой долго не продержится, Мирт.
— Так научи его!
— Чему?!
— Тебе же все равно нечем заняться. Научи его, научи других.
— Научить убивать моргравийцев?
Мирт состроил легкую гримасу. К счастью, рана оказала неглубокой и опасности не представляла. Чужестранец ни единым словом не пожаловался, что ему больно.
— Как я понимаю, ты служишь кому-то другому.
— Это кому же? Ты случаем не знаешь? — пошутил Аремис.
— Каллин, мне почему-то кажется, точнее, я почти уверен в том, что ты не моргравиец. Ты родом из Гренадина.
Аремис одарил его сердитым взглядом. Гренадин. Это пробудило в нем некое неясное воспоминание. На память почему-то пришли дети… юная девочка. Кудрявые волосы. Круглые румяные щечки. Застенчивая улыбка. Она бросалась ему на шею и целовала.
— Сера! — зачарованно прошептал Аремис. Да, это была его сестренка.
— Что ты сказал?
— Я родом из Гренадина! — повторил Аремис. Теперь он точно знал, что так оно и есть.
— Вспомнил? Аремис кивнул.
— Пожалуй, да, вспомнил. Теперь ясно, почему я понимаю древний язык северян.
— И почему держишь меч в традиционной манере гренадинцев.
— М-м-м… ты и это заметил?
— От меня мало что ускользнет. И кто такая Сера?
Аремис не был готов довериться этому человеку, хотя тот и вызывал у него искреннюю симпатию и уважение. Он подозревал, что в его потерянной памяти таятся кое-какие секреты, и если они начнут всплывать, то их лучше держать под контролем.
— Не знаю, — солгал Аремис. — Просто вспомнилось имя.
— Помнишь, я сказал, что память будет постепенно возвращаться, — отозвался Мирт. — Как видишь, оказался прав. Кстати, спасибо, что не покалечил моего парня.
— Ему надо поверить в себя.
— И научиться приемам боя на мечах, — отозвался Мирт и подмигнул.
Такого ужина, как этот — на открытом воздухе, холодным зимним вечером, — в жизни Аремиса раньше не было. Никогда еще жареное на костре мясо не казалось ему таким вкусным. Хотя люди, с которым он делил трапезу, не были его друзьями, принимали они его сердечно. Даже Ферл понемногу оттаял и вел себя вполне по-дружески. Он то и дело комментировал приемы Каллина и даже признался, что не прочь обучиться им. Что говорило само за себя: победитель признавал превосходство побежденного им чужака. Песни, которые пели у костра горцы, звучали знакомо, и это еще больше укрепило его веру в то, что он действительно родом из Гренадина. Все прекрасно, но почему тогда его так тянет в Моргравию и даже в Бриавель, в котором — теперь Аремис в этом почти не сомневался — он недавно побывал? Ответа на эти вопросы у него пока не было. Не было и объяснения тому, почему он вдруг оказался в Скалистых горах, один и даже без лошади.
Горцы говорили, что лошадь могла куда-то сбежать и наверняка погибла от бескормицы, так что отряд вскоре наткнется на ее останки. Сам же Аремис, по их мнению, упал и, ударившись, потерял память. Он осторожно ощупал голову, но нигде не обнаружил ни шишки, ни ушиба, ни ссадины. Тем не менее голова по-прежнему нещадно болела, отчего время от времени к горлу подступала тошнота. Нет, ушибы здесь ни при чем, однако объяснить происхождение боли он не мог.
А еще беспокоило непонятное покалывание в кончиках пальцев. Он ощутил его в тот момент, когда
