— Скажите, что-то не так?
— Нет-нет, все в порядке, — поспешил успокоить его Уил. — Просто я пообещала Ромену Корелди, что в следующий раз, когда буду проезжать в этих местах, непременно навещу госпожу Илену.
— Значит, в Аргорне ее нет? — печально спросил Джорн.
Уил вспомнил, Илена обещала пажу, что как только вернется в семейное гнездо, тотчас пошлет за ним. Он отрицательно покачал головой.
— Не знаю, Джорн. Не могу тебе точно сказать. Главное, чтобы правда не всплыла наружу.
— Понятно, — удрученно вздохнул паж, но в следующее мгновение в глазах его вновь вспыхнул огонек.
— В таком случае вы могли бы поискать ее в герцогстве Фелроти. Госпожа Илена вышла замуж за молодого мужчину из семейства Доналов. Вполне возможно, что она гостит у них, в северных краях.
Черт, а у парня и впрямь хорошая память, выругался про себя Уил. Тревога нарастала с каждой минутой. Как же ему успокоить себя, как не выдать своих подозрений?
— Спасибо. Я попробую расспросить людей.
Бедняга Джорн. Он так переживал, что Илена, возможно, забыла про данное обещание, что был готов взять себе в союзники любого, кто когда-нибудь с ней встретится.
— Она обещала, что пришлет за мной, госпожа Лейен.
Уил попытался изобразить улыбку, хотя его душил страх за сестру.
— То есть для тебя быть у нее в услужении гораздо важнее, нежели прислуживать самому королю, я правильно тебя поняла, Джорн?
Паж покраснел до ушей.
— Я готов умереть за нее, — прошептал он.
Чего-чего, а такого ответа Уил не ожидал и едва не ляпнул, что Джорн слишком плохо знает Илену и такого самопожертвования от него не требуется. Но, с другой стороны, разве он сам не влюбился в Валентину с первого взгляда, когда она посмотрела на него своими огромными голубыми глазами? С того самого момента Уил Тирск превратился в подданного Бриавеля, верного слугу королевы. Разумеется, сама она об этом не ведала. Она любила Корелди и, вероятно, никогда не полюбила бы Уила Тирска, а тем более Фарил, хотя все трое сейчас — один и тот же человек.
Уил вздохнул, отметив про себя, что Джорн от смущения покраснел как рак и явно чувствует себя не в своей тарелке. Уил заставил себя улыбнуться юноше.
— Будем надеяться, что до этого не дойдет, — произнес он, мысленно вознося молитву всемогущему Шару, чтобы тот хранил его сестру. — Но сейчас, когда ты, можно сказать, принес клятву верности, — добавил он, решив воспользоваться симпатией собеседника к Илене, — предлагаю тебе следить за всем, что происходит вокруг. Ты понял, о чем я? — спросил Уил и, не удержавшись, добавил для острастки: — Только никому ни слова.
Джорн, хотя на лице его читалось недоумение, кивнул. Уил не стал ничего добавлять к сказанному, пусть парень, если хочет, догадается обо все сам.
— Что ж, полагаю, его величество уже ждет меня. Спасибо, что заглянул, — поблагодарил он Джорна.
— Я к вашим услугам в любое время, госпожа Лейен. И прошу вас, передайте от меня привет Ромену Корелди, как только его увидите.
— А что я должна сказать Илене, если наши пути вдруг пересекутся? — спросил Уил.
К его великой радости паж расцвел в улыбке. Что ж, значит, мальчишка все-таки не лишен чувства юмора. Уил улыбнулся. Этот юнец еще может принести ему пользу.
Вечер был теплый, а поскольку по периметру внутреннего дворика пылали жаровни, то воздух казался еще теплее. Кстати, таких уединенных внутренних двориков в Стоунхарте было более десятка. В некоторых из них Уилу довелось побывать еще в те дни, когда он рос в стенах замка, но в этот, судя по всему, попал впервые. Двор был небольшой, окруженный клумбами и несколькими лавровыми деревьями. Правда, цветы были гораздо скромнее, чем те, что предпочитал король Магнус. Тем не менее даже при всей своей простоте, если не аскетизме, место это поражало своей красотой.
Суровость линий смягчали ароматы душистых трав, которые, смешиваясь с исходившим от жаровен теплом, создавали томную, расслабленную атмосферу. В центре двора был установлен стол, а вокруг него — четыре стула. Опять-таки все очень скромно, но вместе с тем изысканно. Надо сказать, эта видимая непритязательность поразила Уила. Если признаться честно, от короля он ожидал показной роскоши. У Селимуса был отменный вкус, но порой он бывал не прочь поразить гостей богатством. В этот вечер, однако, Уил заметил лишь тонкий намек на роскошь, что в большей степени отвечало его собственным вкусам. Как бы то ни было, но в этом уединенном дворике он тотчас почувствовал себя как дома.
Аремис уже ожидал его. Держа в руке бокал вина, он беседовал с канцлером. Уил предположил, что Джессом и есть тот четвертый, кто будет за столом. Он также заметил, что наемник резко обернулся и, оборвав речь на полуслове, в немом изумлении посмотрел в его сторону. До Уила не сразу дошло, что Аремис наповал сражен красотой особы, в чьем теле сейчас пребывал Уил. Стоит ли его в этом винить?
— Лейен, ты сегодня на редкость хороша! — А это уже Джессом. Канцлер даже отвесил гостье глубокий поклон, что случалось с ним крайне редко.
Наконец Аремис пришел в себя.
— Лейен! — воскликнул он и покачал головой.
— Благодарю вас, господа, — ответил Уил. — Одна из местных дам сжалилась надо мной. Более того, она настояла на том, чтобы ради сегодняшнего ужина пожаловать мне это платье, — поспешил объяснить он. Не дай бог, эти двое подумают, что так она наряжается каждый день.
— Что ж, оно тебе к лицу, — довольно натянуто ответил Аремис и, негромко кашлянув, осушил бокал.
— Могу я предложить тебе вина? — Джессом протянул ей кубок.
— Что ж, пожалуйста, — ответил Уил и взял бокал. — За что сегодня пьем? Видимо, за всеобщее прощение?
Язвительный тон Уила не остался незамеченным его сотрапезниками.
— За долг! — возразил Аремис.
Джессом изобразил ледяную улыбку и тоже поднял бокал. Уил потягивал сладковатый крепкий напиток, а сам тем временем оглядывал клумбы.
— Какое, однако, прелестное место.
— Рад, что оно тебе понравилось! — раздался голос короля. Его фигура выросла, несколько театрально, на верхней ступеньке лестницы.
Мужчины застыли в поклоне. Уилу тоже пришлось изобразить приличествующий его полу поклон, тем более что на нем сейчас было вечернее платье. Он не мог отделаться от ощущения, что со стороны смотрится неуклюже. Но нет, кажется, король ничего не заметил. Он стоял и оценивающе разглядывал стоящую перед ним женщину, словно не торопился спускаться вниз, и в эти мгновения Уил отметил про себя, что король умеет преподнести и свою неординарную внешность, и свое царственное достоинство. На нем были дорогие одежды, скроенные так, чтобы подчеркнуть достоинства высокой, стройной фигуры. По сравнению с ним Аремис, даже приняв ванну и переодевшись, оставался похожим на неуклюжего медведя.
Ненависть снова проснулась в душе Уила, грозя лишить самообладания. А вот это ни к чему, напомнил он себе, или забыл, что ты больше не рыжеволосый веснушчатый коротышка? Нет, теперь он высокий и стройный и, даже не обладая хорошеньким личиком в привычном смысле этого слова, красив редкой, необычной красотой — не он сам, конечно, а Фарил. Поэтому никаких сомнений быть не должно, тем более что сегодня он единственная женщина в их компании. И обязан мудро распорядиться своим женским очарованием, если хочет получить разрешение покинуть Стоунхарт. Поскорее бы уехать из проклятого места как можно дальше!
Наконец Селимус спустился к ним. Он не стал предлагать Уилу руку для поцелуя. Наоборот, взяв руку гостьи в свою, наклонился и поцеловал ее, чем поверг Уила в негодование. Ощутив прикосновение королевских уст — тех самых, что приказали казнить Элида, — он внутренне передернулся от омерзения и с
