жизнерадостность как должное, особенно отец.
Элспит поспешила воспользоваться случаем, чтобы коснуться самой трудной темы.
— Послушай, Крис, у меня до сих пор не получалось выразить вам мои соболезнования. Поверь, мне искренне жаль Элида. И хотя я не была с ним знакома, у меня такое ощущение, будто через всех вас я все- таки его знаю.
Крис ответил ей с печальной улыбкой:
— Спасибо за добрые слова. Элид был замечательный юноша. Из той редкой породы людей, которые пытаются видеть в жизни только хорошее. Отец возлагал на него большие надежды, а после того, как Уил приблизил его к себе, все решили, что его ждет большое будущее.
— Четвертый сын, ты это имеешь в виду? — уточнила Элспит. Крис кивнул. — Почему же тогда он оставил родительский дом и оказался в столице?
— Вообще-то это долгая история. Попробую пересказать ее в нескольких словах. Отец и Фергюс Тирск были давними друзьями. Их многое объединяло — положение в обществе, вкусы, привычки, взгляды на жизнь. Мой отец был глубоко предан королю Магнусу, так что узы, связывавшие Фелроти со Стоунхартом и короной, были крепки. Когда король вскоре после смерти генерала Фергюса совершил поход на север, никто не удивился, что он остановился именно в Тентердине. Думаю, отец обмолвился о том, что не знает, куда ему пристроить младшего сына, и король предложил отослать юношу на юг. Возможно, даже сказал, что знаком с одним молодым человеком примерно того же возраста, который мог бы составить Элиду компанию.
— Он имел в виду Уила?
— Верно, кого же еще. Отцу было приятно укрепить дружеские связи двух семей через дружбу детей. Мы даже не предполагали, что Элид влюбится в Илену.
— Мне кажется, они были прекрасной парой.
Крис кивнул.
— Мои родители помнили Илену маленькой девочкой, однако вскоре и до наших краев дошла весть, в какую красавицу она превратилась.
— А почему твоя семья так редко бывала в Стоунхарте? — удивилась Элспит.
— Король Магнус и мои родители долгое время не виделись. В юности король был немного влюблен в мою мать, во всяком случае, мне так кажется. Возможно, отец помнил об этом и ревновал мать к нему.
— Неужели?
— Да нет, я шучу. Но король действительно в юные годы относился к моей матери с особой нежностью и до самой своей смерти испытывал к ней теплые чувства. Для меня не было секретом, что мать горячо любила моего отца. Думаю, причина их редких выездов в столицу в другом. Фелроти — оплот короны на севере. Отец уже давно держит под своим зорким оком легионеров, что несут дозор в Скалистых горах.
— Теперь мне понятно, почему Йериб не приехал на турнир в Стоунхарт.
— Мы все тогда разозлились на него. Матери очень хотелось увидеть Элида. А тут турнир! Чем не идеальный повод для поездки на юг. Правда, в последние годы на границе довольно тревожно, и отец не решился отпустить ее в Стоунхарт.
— Кстати, тебе известно, что Кайлех со своими людьми постоянно проникает в западную Моргравию?
— Мы уже давно подозреваем, что это так, хотя точных сведений у нас нет — ответил Крис.
— Я видела их своими глазами. В Йентро их присутствие воспринимают спокойно. Держатся они особняком. Что-то купят, что-то продадут, а потом исчезают так же быстро, как и появились.
Крис задумчиво кивнул головой.
— У горцев имеются превосходные лазутчики. В Моргравии нам никак не удается их поймать, а искать в горах — бесполезное дело.
— Да никто бы и не решился, и они отлично это знают, — нахмурилась Элспит. — Зачем нашим солдатам было убивать детей? Этим мы только разгневали Кайлеха, и он поклялся отомстить за их смерть самым беспощадным образом. Именно по этой причине был схвачен и прошел через пытки Герин Ле Гант.
Крис замедлил ход своего коня.
— Элспит, это не наши воины убили детей. Здесь какая-то ошибка. Да и с Герином Ле Гантом наших людей тоже не было.
Элспит поджала губы.
— Значит, это опять дело рук Селимуса, — с ожесточением произнесла она.
— Верно, только он сделал это не своими руками, а руками своих подручных. Я еще ни разу не видал отца в такой ярости, как в тот день, когда он получил приказ отправить Ле Ганта вместе с жалкой кучкой солдат. Да их и солдатами назвать нельзя. Ле Гант настоял на том, чтобы отец не рисковал своим добрым именем и не навлекал подозрений в нелояльности короне. Он рассказывал, что Селимус вознамерился разлучить его с Уилом. Не удивительно, что он подозревал измену.
— Я тоже слышала об этом.
— Думаешь, он все еще жив?
Элспит отрицательно покачала головой.
— Герин был при смерти, когда мы оставили его. Если ему посчастливилось избежать стрел горцев, его наверняка доконала лихорадка.
— Мне показалось, что Уил отказывается в это верить.
— Кайлех вполне мог сохранить Герину жизнь и оставить у себя в качестве наживки. Это и вынудило Уила принять решение вернуться в Горную цитадель. Но есть и другая причина — храбрец по имени Лотрин.
— Ты уже упоминал при мне это имя. Мне кажется, ты произносишь его с особой нежностью, — заметил Крис, глядя в глаза Элспит. Девушка тотчас залилась краской смущения.
— Неужели?
— Ну, как сказать…
Некоторое время они ехали молча. Первой нарушила молчание Элспит.
— Я влюблена в Лотрина, — смущенно призналась она.
— Я так и подумал.
— Неужели?
— Женщины, как правило, сами вешаются мне на шею, — хвастливо ответил Крис и довольно улыбнулся.
— Видимо, по причине твоей скромности, — съязвила Элспит, хотя и не без симпатии к собеседнику.
— Он счастливчик, этот твой Лотрин.
— Он удивительный человек, ни кого не похож, — призналась Элспит. — Можешь представить, что я чувствую сейчас, когда еду на юг, с каждой минутой удаляясь от него все дальше и дальше.
— Нам тоже стоит немалых сил не объявить войну короне, — добавил Крис с нескрываемой горечью в голосе.
— Что же будет дальше, как ты думаешь?
— Уил умолял моего отца сделать вид, будто он верен королю. Надеюсь, он понимает, что делает.
— Ты должен доверять Уилу… как доверяю я, — ответила Элспит. — Для того чтобы и он мог полагаться на нас.
— Но что он задумал?
— Мне известно не больше, чем тебе. Ему вроде бы нужно найти отца женщины, наложившей на него чары.
— Все это как-то странно. По правде говоря, мне даже думать про это неприятно. Как же это противоестественно — быть женщиной.
— А ты представь себе, каково ему! Он был Роменом Корелди, когда я познакомилась с ним. Потом стал женщиной по имени Фарил. И вот теперь — собственной сестрой. — Она встряхнула головой. —
