— Имеешь шанс искупить. Может быть, поедем побеседуем с Полем Ларошем? Ему принадлежит здание, где жила Уинтер Кейтс.
— Из этого не следует, что он был с ней знаком.
— Мы этого не узнаем, пока у него сами не спросим.
— Я не занимаюсь делом Кейтс, забыла?
— Но ты занимаешься обеспечением безопасности предвыборного мероприятия Лароша. Не мешало бы с ним пообщаться.
Они встретились у здания компании недвижимости «Ларош» — великолепно отреставрированного эдвардианского особняка на Макинтош-стрит, с узкими окнами-бойницами и нарядной верандой, опоясывающей дом.
Ухоженная молодая женщина показала им на вход в помещение предвыборного штаба Мэнтиса — бывший демонстрационный зал магазина, пустовавший до этого долгие годы. Внутри все было уставлено видавшими виды металлическими столами. Здесь было не меньше сотни телефонных аппаратов. За ними сидели в основном женщины средних лет, по виду — домохозяйки; но был здесь также и целый отряд энергичных молодых людей в рубашках без пиджаков. Один из них, юнец лет восемнадцати, отправился разыскивать Лароша. Такой молодой, а уже консерватор, подумалось Кардиналу.
— Детектив Кардинал, — проговорил Ларош, входя в комнату. — Очень рад снова встретиться. — Он передал своему прыщавому помощнику стопку документов, похвалив: — Отличная работа.
Кардинал представил ему Делорм.
— Детектив Делорм широко известна в политических кругах, — улыбнулся Ларош. — Мне придется особенно тщательно следить за тем, что я говорю.
Он провел их в небольшую, довольно неприглядную комнатку-ячейку, отделанную дешевыми сосновыми панелями. Металлические полки ломились от видеокассет. Почти всю стену занимал огромный плакат, где премьер Мэнтис улыбался на фоне флага провинции Онтарио. Видеодвойка на подоконнике показывала Мэнтиса, смеющегося вместе с журналистами у входа в Квинс-парк. Звук был выключен. На одной из полок стояла фотография, где были запечатлены Мэнтис и Ларош, оба в охотничьих костюмах; они сияли улыбками среди очень красивой осенней листвы.
Сидеть здесь можно было только на вертящихся компьютерных стульях, размещенных у стола, на котором располагались три монитора и телефоны.
— Присаживайтесь, — пригласил Ларош. — Полагаю, вы не привыкли к подобной немыслимой роскоши.
— Чувствую себя как дома, — отпарировал Кардинал.
— Насколько я понимаю, вы встречались с Эдом Бикомом. Вы уже обговорили с ним схему обеспечения безопасности?
— Да, мы с ним скоро встретимся, — ответил Кардинал. — Но мы пришли поговорить с вами не об этом.
— Вот как?
Кардинал взглянул на Делорм: это дело ведешь ты.
— Мистер Ларош, — заговорила Делорм, — вы были знакомы с Уинтер Кейтс?
— С той молодой женщиной, которую убили? Очевидно, вы задаете мне этот вопрос, потому что она жила в одном из принадлежащих мне домов.
— Вы были с ней знакомы?
— Один раз я ее видел. В тот день, когда она въезжала, я случайно оказался в Твикенхеме. Очаровательная молодая женщина. И, как я слышал, очень хороший врач. Ужасная потеря.
— Когда вы ее встретили, что-то в ней обеспокоило вас?
— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
— Возможно, в ее анкете жильца было что-то необычное. А может быть, с ней был кто-то…
— Насколько я помню, с ней были только двое грузчиков.
— И больше вы никогда ее не видели?
— Мне принадлежит много зданий. Я не посещаю каждое из них ежедневно.
— Я знаю, — заметила Делорм. — Когда-то я была вашим жильцом.
— Вот как? В каком доме?
— «Балморал», это на Макферсон-стрит. Но я там прожила недолго.
— Печально, что нам не удалось задержать вас подольше.
— Слишком высокая квартплата. Не для моего жалованья.
Ларош засмеялся и сказал что-то по-французски (Кардинал не понял). Делорм ответила ему на том же языке. Кардинал почувствовал, что Ларош кажется ей привлекательным, несмотря на то что он лет на двадцать старше нее. Может быть, дело в том, что он действительно красив — эти темные волосы с проседью… А может быть, дело в самоуверенности, которой веет от него, словно ароматом дорогого парфюма.
— Очень рад, что вы зашли, — проговорил Ларош. — Я как раз собирался звонить Кендаллу, чтобы обсудить с ним этот случай. Впервые кого-то из моих жильцов убили, и я бы не сказал, что мне это очень по душе. Я как раз думал, не предложить ли денежное вознаграждение тем, кто поможет следствию. Поймите, — он тронул Делорм за рукав, — я вовсе не намерен вмешиваться не в свое дело. Но я знаю, что такое вознаграждение иногда может сослужить хорошую службу. Если полиция согласится, я мог бы лично ассигновать на это двадцать тысяч.
Делорм посмотрела на Кардинала. Тот лишь пожал плечами: дело ведешь ты.
— Очень щедро с вашей стороны, — сказала она. — Но пока об этом рано думать. Почему вам кажется, что мы не сможем найти убийцу, если не предложим награду?
— Нисколько не сомневаюсь в ваших профессиональных способностях, детектив. Да и кто бы в них усомнился — после дела мэра Уэллса и дела Виндиго? Просто, видите ли, доктор Кейтс была молодой женщиной, подавала такие надежды…
— И она была одним из ваших жильцов.
— Нет-нет, разумеется, я предложил бы вознаграждение анонимно, а не как владелец дома. Но, повторяю, я не собираюсь вам мешать. Если вы считаете, что это не поможет расследованию…
Делорм посмотрела на Кардинала и снова перевела взгляд на Лароша:
— По-моему, еще рано. Это не такое преступление, где подозреваешь группу людей. Если бы речь шла о мафии или наркодилерах, тогда, конечно, можно было бы предложить вознаграждение. Кто-то один выдает всех, это самый быстрый способ раскрыть преступление. Но здесь мы имеем дело с одиночкой, и награда вряд ли поможет, разве что вы предложите ее убийце, чтобы он пришел в полицию и сдался.
Ларош улыбнулся:
— Такой вариант не приходил мне в голову. Уверен, чувство юмора очень помогает вам в работе.
Делорм пожала плечами.
— Вы спросили мое мнение, — коротко ответила она. — Я вам его высказала.
— Дайте мне знать, если передумаете, — сказал Ларош. — Мое предложение остается в силе.
— Тебе не кажется странным, что он предлагает вознаграждение? — спросил Кардинал, когда они вышли на улицу.
— В общем-то нет. Такой уж он человек. Среди франкоканадцев он очень заметная фигура, активно участвует в церковной жизни, занимается благотворительностью, и все такое прочее. Мне в нем нравится то, что он никогда не приписывает себе чужих заслуг.
— Ты просто думаешь, что он сексуален.
— Откуда тебе знать, что я думаю? — огрызнулась Делорм. Но, как заметил Кардинал, возражать не стала.
Вернувшись в отдел, Кардинал сразу же отправился в комнату для хранения вещественных доказательств, где выписал коробку с вещами Мэтлока—Шекли, изъятыми из охотничьей хижины в «Гагаре». Он отнес коробку к себе, поставил на стол и начал бесцельно вынимать предметы один за другим. Он толком не знал, что именно ищет. Просто теперь, когда выяснилось, что убитый — не тот, о ком они
