— Мы пока не знаем, — ответила Делорм.
— Но вы проверяли ее пациентов. И ее коллег.
— Вот почему я должна поехать в Монреаль вместе с Кардиналом. Вдвоем мы быстрее сумеем обработать эти телефонные номера. И если мы поймем, кого искал Шекли, то мы узнаем, кто убийца.
— Бог ты мой, терпеть не могу принимать решения, — пожаловался Шуинар. — Вы бы чувствовали себя точно так же, если бы вам пришлось все время думать о том, как уложиться в бюджет.
— Значит, я тоже еду?
— Но не вздумайте задерживаться дольше, чем необходимо. Ни на минуту дольше.
19
Штаб-квартира Канадской королевской конной полиции, управление «С», Монреаль. Атмосфера спокойная и деловая, все очень вежливы. Кардиналу подумалось даже, что он по ошибке зашел не в то здание. Они с Делорм только что провели опрос в отеле «Регент» — безликом бетонном строении рядом с автострадой, по сравнению с которым убранство управления «С» казалось просто шикарным.
— Больше похоже на страховую компанию, чем на полицейский участок, — заметила Делорм.
Им предоставили небольшую комнату, где они и провели первую беседу — с сержантом Раймоном Дюшармом. Кардинал заключил, что Дюшарму не меньше шестидесяти пяти — откуда иначе все эти многочисленные морщины на багровом лице? У него было тело пловца и голова философа — широкий разлет бровей, заостренные черты лица, тонкогубый, саркастически кривящийся рот. Зубы у него выглядели слишком хорошо, чтобы быть настоящими.
— Итак, вы друзья Малькольма Масгрейва, — проговорил Дюшарм. Французский акцент придавал его речи своеобразную свежесть. — Я знал его, когда еще он был вот таким. — Он провел рукой чуть выше колена.
— Вот как? — удивился Кардинал. — Не могу себе представить, чтобы Малькольм Масгрейв когда-то был такого роста.
— Да-да, — заверил его Дюшарм. — Мне довелось работать с его отцом, вообразите. В старые добрые времена. Отец его был первоклассный работник, один из лучших. Садитесь, прошу вас. Выпьете что-нибудь? Кока-колу? Кофе? Нет? Точно? Ну хорошо. Итак, я имел возможность посмотреть на фотографию, которую вы мне послали. Но сначала позвольте осведомиться, много ли вы помните об Октябрьском кризисе.
— Октябрь семидесятого, — ответил Кардинал. — Члены Фронта освобождения Квебека[10] похитили двух человек. Был убит Рауль Дюкетт, один из министров провинции. Я помню.
— Мне было тогда семь лет, — сообщила Делорм. — Я ничего не помню.
Сержант Дюшарм наставительно поднял палец:
— Значит, пришло время для экскурса в историю.
Кардинал вынул ручку.
— Конец шестидесятых, провинция Квебек. Все митингуют и бастуют: таксисты, студенты, даже полицейские. Некоторые демонстранты выходят из-под контроля, происходят разного рода неприятные стычки, один-два человека погибают. В этом море анархии возникает организованная группа — фронт освобождения Квебека, или ФОК. Группа начинает подбрасывать бомбы в почтовые ящики в Квебеке и Монреале. Чего они хотят? Они хотят, чтобы провинция Квебек отделилась от Канады и стала независимым государством.
Другие организации стремятся к тому же. Партия Квебека, к примеру. Различие в том, что ПК добивалась этого с помощью демократических процедур. А группе ФОК было наплевать на демократические процедуры. Они хотели самостоятельного государства и готовы были на силовые акции.
Итак, начали взрываться бомбы. Как правило, они были небольшие, и от них практически никто не пострадал. Так или иначе, с пригородных строек то и дело похищают ящики с динамитом. Очень много динамита украли со строительства павильонов международной выставки «Экспо-67», которая была приурочена к столетнему юбилею независимости Канады. Некоторые видели в этом проявление тонкого чувства юмора со стороны ФОК. Но на самом деле это было просто проявление того факта, что на этой стройке работал кто-то из членов организации.
И вот они начинают подбрасывать бомбы в почтовые ящики — в Квебеке, в Оттаве, но чаще всего — на прекрасных улицах Вестмаунта, где живут самые богатые англосаксы в Монреале, а также всегда готовое к вашим услугам управление «С» Королевской конной полиции. (Он помахал рукой в сторону окна, за которым редкие снежные хлопья плыли на фоне горы Монт-Ройал.)
Но потом люди начинают погибать или получать ранения. Одному из наших саперов оторвало обе руки, когда он пытался обезвредить бомбу. В здании, которое ФОК считал пустым, погиб при взрыве охранник. Они называли себя защитниками прав рабочего класса, но не думаю, чтобы вдова охранника с этим согласилась. Мы до сих пор охотимся за этими мерзавцами.
Пятое октября семидесятого года. Дом британского торгпреда Стюарта Готорна. Звонок в дверь. Горничная подходит узнать, кто пришел. На пороге — человек с каким-то длинным ящиком. «Мистеру Готорну. Подарок на день рождения», — произносит он. Горничная поворачивается, чтобы открыть дверь, и вдруг в холле оказываются четверо мужчин, ящик открывают, и вот ей в лицо уже смотрит дуло пулемета. Мистера Готорна вытаскивают из ванной, где он бреется, и меньше чем через пять минут он уже сидит с завязанными глазами на заднем сиденье их машины.
Затем рассылаются заявления с требованиями. У группы «Освобождение», входящей в ФОК, много требований, но главные — дать свободу двадцати трем политическим заключенным (так они их называют), выплатить пятьсот тысяч долларов «добровольного налога» и дать похитителям и освобожденным узникам возможность беспрепятственно улететь на Кубу. Если хоть одно из этих условий не выполнят, мистер Готорн будет казнен.
— Почему они похитили гражданина другой страны? — поинтересовался Кардинал. — Не нашлось никого поближе?
— Другие члены ФОК тоже задавали себе такой вопрос. Федеральное правительство еще давало очередное задание отряду по борьбе с похищениями людей, когда нанесло удар еще одно крыло ФОК — группа «Шенье». Они похитили Рауля Дюкетта, министра образования провинции Квебек.
Правительство старалось тянуть время. Я работал тогда в управлении безопасности, и мы создали Объединенный антитеррористический отряд, куда вошли сотрудники Конной полиции, а также управлений полиции Монреаля и провинции Квебек. Не прошло и сорока восьми часов, как мы уже установили личности похитителей. Но мы не знали, где они. Я и тогда был уверен, и сейчас уверен в том, что, если бы нам дали еще день, два, мы бы вычислили их местонахождение. Но власти начали паниковать.
Федеральное правительство — Пьер Трюдо[11] — готово призвать на помощь армию. Да-да, именно армию. Премьеру требуются для этого лишь официальные письма мэра Монреаля и премьера провинции Квебек, в которых они просили бы содействия «перед лицом угрозы вооруженного мятежа»: именно эта формулировка нужна, чтобы ввести в провинции военное положение. Один из министров Трюдо сам составляет эти письма — и, разумеется, уже через два часа они получают нужные подписи. Шестнадцатого октября семидесятого года, в полночь, в провинции объявляется военное положение.
Теперь нам больше не нужно получать ордер, чтобы кого-то арестовать. Мы не обязаны предъявлять обвинение в течение тридцати дней после задержания. Мы берем буквально всех, от таксистов до певичек из ночных клубов. Каждого, кто хоть раз положительно отозвался об отделении Квебека. Мы сажаем их в камеры и допрашиваем: «Кого вы знаете?» Нам нужны имена сепаратистов.
Но нас постигает разочарование: они никого не знают. Из пятисот сорока человек, которых мы тогда задержали, лишь тридцати были предъявлены какие-то обвинения и только около десятка были признаны виновными — как правило, в каких-то мелочах вроде незаконного хранения оружия или его незаконного применения. Мы не нашли никаких громадных складов оружия и боеприпасов, мы не выявили никакой
