Кто обвиняется во многом и, оправдываясь в обвинениях, что-нибудь опускает, тот сознается в том, о чем умалчивает.[3450]
Брак наполняет землю, девство – рай.[3451]
Мудрому не следует жениться. (…) Никто не может одинаково служить книгам и жене.[3452]
Жену распутную уберечь нельзя, а целомудренную стеречь не следует.[3453]
Трудно устеречь то, что многие любят. Досадно владеть тем, чего никто не считает стоящим иметь, но все же меньшее несчастье иметь [жену] безобразную, чем беречь красивую.[3454]
Райское блаженство не могло состояться без воздержания в пище. Пока он [Адам] постился, был в раю; вкусил, и был изгнан; когда же был изгнан, немедленно женился.[3455]
Не (…) мера Христова различна, но благодати Его вливается столько, сколько мы можем вместить.[3456]
Меньше греха следовать злу, которое признаешь добром, чем не сметь защищать того, что верно знаешь за добро.[3457]
Мы праведны тогда, когда исповедуем грехи наши.[3458]
Крещение разрывает древние грехи, но не дает новых добродетелей. [3459]
Если ты упрекаешь Творца, зачем Он сотворил тебя таким, что ты не имеешь силы и изнемогаешь [в борьбе с грехом], то я тебе (…) скажу, что упрек будет больше, если ты вздумаешь обвинять Его, зачем Он не создал тебя Богом.[3460]
Ты скажешь: если не могу, то и греха не имею. Имеешь грех, зачем не сделал того, что другой смог сделать.[3461]
Евангелие учит, что тому, кто захочет судиться с нами и тяжбою и кляузами отнять рубашку, нужно отдать и верхнюю одежду; но не заповедует, чтобы мы благодарили его и с радостью теряли принадлежащее нам.[3462]
Протягивая руку [с подаянием], озираемся туда и сюда, и она меньше разжимается, если никто не видит.[3463]
Ты делаешь из нужды добродетель.[3464]
Поношение Господа есть наша слава. Он умерщвлен, чтобы мы жили; Он сошел в ад, чтобы мы взошли на небо; Он сделался безумным, чтобы мы стали мудростью; Он снял с себя образ и полноту Божества, чтобы в нас обитала полнота Божества.[3465]
Молодая вдова, которая не может удержаться или не хочет, пусть уже отдается скорее мужу, чем дьяволу.
Есть стыд, что ведет к смерти, и стыд, что ведет к жизни.
Они одно и считают за святость, уверяя, что они ученики рыбарей, как будто люди потому лишь могут быть праведны, что ничего не знают.
Если говорить об авторитете, то все-таки мир больше Рима.
Иоанн Дамаскин
Одухотворенный и щедрый муж хоть и не долго проживет, но к долгожителям причисляется, а тот, кто житейской суетою и убогостью существует, кто не способен ни себе, ни другим пользы принести, тот кратковечен и несчастен будет, даже если и до глубокой старости доживет.
Одухотворенный муж назначен к тому, чтобы восходить, а ничтожный – всегда опускаться. Ведь очень трудно снизу забраться наверх, но сверху спускаться легко, не то, что восходить.
Умный способен понимать даже мысли ближнего, наблюдая за его поведением и обликом.
Мудрый знает, как поступать и там, где не имеет опыта; глупый ошибается и в том, чему учился.
Из мудрых никто не осмелится на следующие три вещи: к царям приближаться, пить яд для пробы, вверять тайну женщине.
Благоразумного и красноречивого мужа до беседы с ним не всегда и заметишь; как и огонь, скрытый в терне, лишь когда выйдет наружу, производит на воздухе пламя.
Тот, кто смешивает драгоценные камни и жемчуг с оловом, больше бесчестит себя, чем жемчуг.
Нужно, чтобы владыки не презирали малых, которые под ними: ведь малые уже и не малые, когда полезны великим.
Хоть и много в царском дому мышей, но нет в них нужды, пусть и близко они; птица же по имени сокол хоть и дика, но за свойства свои призывается, принимается и на царской руке сидит.
Буря не повреждает маленькие деревья, а высокие, сломав, вырывает с корнем.
Многие сильные побеждены бывают немощными.
Затевающие войну сами попадают в свои сети.
Больному не следует скрывать свою болезнь от врача, а бедняку прикрывать нищету свою перед
