Справедливее судить о скрытом по явному, а не осуждать заранее явное, ссылаясь на скрытое.[3611]
Закону мало быть справедливым: надо, чтобы его признали таковым люди, от которых он ожидает повиновения.[3612]
[Бог] невидим – и являет Себя; непостижим – и доступен по благодати; непонятен – и человек понимает его.[3613]
Все существующее заставляет постичь Бога, и Он все же непостижим; в этом величие его, что люди и знают, и не знают Его.[3614]
О, свидетельство души, по природе христианки![3615]
Христианами становятся, а не рождаются.[3616]
Чем более вы истребляете нас, тем более мы умножаемся; кровь мучеников есть семя христианства.[3617]
Бог не честолюбив.[3618]
Кто есть истинный Бог, Тот все свое одинаково дает как своим почитателям, так и не почитателям.[3619]
Вы предпочитаете не знать, потому что уже ненавидите, как будто знаете наверняка, что не будете ненавидеть, если узнаете.[3620]
Чем более они [люди] расположены ко злу, тем более способны верить ему. Вообще они легче верят вымышленному злу, чем действительному добру.[3621]
Это сильнейший защищает слабейшего, так что богам должно быть стыдно пользоваться защитой людей.[3622]
Если бы на земле было столько же веры, сколько ожидается награды на небесах…[3623]
Доброму человеку нельзя любоваться казнью злого.[3624]
О, жалкое неверие, которое отказывает Богу в Его главных свойствах – простоте и силе! Разве неудивительно, что омовением разрушена смерть? Да ведь тем более следует верить там, где именно потому и не верится, что это удивительно! Ибо каковы должны быть дела Божьи, если не сверх всякого удивления? Мы и сами удивляемся – но потому, что верим. Впрочем, неверие тоже удивляется, но не верит, – удивляется простому как незначительному, а величественному как невозможному.[3625]
[Душа], сколько я знаю, не христианка: ведь душа обыкновенно становится христианкой, а не рождается ею.[3626]
Ты называешь мертвых «покойными», признавая этим, что жизнь тягостна, а смерть благодетельна.[3627]
Душа старше буквы, слово – старше книги, а чувство – старше стиля, и сам человек – старше философа и поэта.[3628]
Божественное Писание (…) есть у нас и у иудеев, к дикой маслине коих и мы привиты.[3629]
При (…) нескладности жизни складность учения подозрительна. [3630]
Человек одинаков во всех народах, различны лишь имена; душа одна – различны голоса; дух един – различны звуки; у каждого народа свой язык, но материя языка – всеобща.[3631]
Дух Господень через апостола возвестил, что жадность «есть корень всех зол» (1 Тим. 6, 10). Нам следует понимать ее не только как вожделение к чужому. Ведь и то, что кажется нашим, на самом деле чужое. Ибо нет ничего нашего, поскольку все Божье, да и мы сами. Значит, если мы, потерпев ущерб, не можем этого вынести и печалимся не о своем потерянном, то впадаем в жадность.[3632]
В злодеянии не имеет значения, кто первый, а кто последний. Порядок по счету не разделяет того, что объединено сходством. (…) Поэтому безусловно предписано, что злом не воздается за зло.[3633]
Бог – надежный поручитель нашего терпения. Если ты препоручишь Ему свою обиду, Он отомстит; если ущерб – возместит; если страдание – исцелит; если смерть – даже воскресит.[3634]
Христос (…) возлюбил человека в его нечистоте, образовавшегося во чреве, появившегося посредством срамных членов, вскормленного с прибаутками. Ради него Он сошел с небес, ради него подверг Себя уничижению «даже до смерти, и смерти крестной» (Филипп. 2, 8). Конечно, он возлюбил того, кого искупил такой ценою. (…) Он спас плоть от всякого мучения – пораженную проказой очистил, слепую сделал зрячей, расслабленную – исполнил силы, бесноватую – усмирил, мертвую воскресил – и нам стыдиться этой плоти? [3635]
Умирает обыкновенно лишь то, что рождается. У рождения со смертью взаимный долг.[3636]
Сын Божий распят – это не стыдно, ибо достойно стыда; и умер Сын Божий – это совершенно достоверно, ибо нелепо; и, погребенный, воскрес – это несомненно, ибо невозможно.[3637]
Душа не может обрести спасения, если она не уверует, пока обитает во плоти. Итак, плоть есть якорь спасения.[3638]
