жалость к себе потугами все объяснить? Свободно сознающийся в незнании того, что он не знает, побуждает меня верить тому, что он берется мне объяснить.
Необъятную сферу наук я себе представляю как широкое поле, одни части которого темны, а другие освещены. Наши труды имеют своей целью или расширить границы освещенных мест, или приумножить на поле источники света. Одно свойственно творческому гению, другое – проницательному уму, вносящему улучшения.
Даже согласившись, что люди гениальные обычно бывают странны, или, как говорится, нет великого ума без капельки безумия, мы не отречемся от них; мы будем презирать те века, которые не создали ни одного гения. Гении составляют гордость народов, к которым принадлежат; рано или поздно им воздвигают статуи, и в них видят благодетелей человеческого рода.
Если разум – дар неба и если то же самое можно сказать о вере, значит, небо ниспослало нам два дара, которые несовместимы и противоречат друг другу. Чтобы устранить эту трудность, надо признать, что вера есть химерический принцип, не существующий в природе.
Люди жили бы довольно спокойно в этом мире, если бы были вполне уверены, что им нечего бояться в другом; мысль, что Бога нет, не испугала еще никого, но скольких ужасала мысль, что существует такой бог, какого мне изображают!
Если какое-нибудь явление превышает, по нашему мнению, силы человека, то мы тотчас же говорим: это дело Божие; наше тщеславие не может удовольствоваться меньшим. Не лучше ли было бы, если бы мы вкладывали в свои рассуждения несколько меньше гордости и несколько больше философии? Если природа представляет нам какую-нибудь загадку, какой-нибудь трудно распутываемый узел, то оставим его таким, каков он есть, и не будем стараться разрубить его рукой существа, которое становится для нас новым узлом, еще труднее распутываемым, чем первый.
Для того, чтобы растрогать, не нужно быть растроганным.
Есть два рода законов: одни – безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же – нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем – бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен – Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту?
Он второй во всех жанрах.
Шарль-Пино Дюкло
Есть три рода невежества: совсем не знать ничего; знать дурно то, что все знают; знать не то, что следует знать.
Гнев – это откровенная и мимолетная ненависть; ненависть – это сдержанный и постоянный гнев.
Порицать молодого человека за то, что он влюблен, все равно что упрекать кого-нибудь в том, что он болен.
По отношению к виновным нужно быть суровым без жестокости или снисходительным без попустительства.
Цезарь Дюмарсе
Чем больше разума в человеке, тем больше найдете вы в нем честности. Наоборот, там, где фанатизм и суеверие, – царят запальчивость и страсти.
Этьен-Бонно Де Кондильяк (Кондийак)
Человек, который знал бы только свое собственное существование, не имел бы никакого представления о смерти.
Жан-Антуан-Никола Кондорсе
Злоупотребление научным языком превращает в науку слов то, что должно быть наукой фактов.
Наши надежды на улучшение человеческого рода в будущем могут быть сведены к трем положениям: уничтожение неравенства между нациями, прогресс равенства между различными классами того же народа, наконец, действительное совершенствование человека.
Фразы сочиняют за неимением идей.
Жюльен-Офре де Ламетри
Все различие между дурными и хорошими людьми состоит в том, что у первых частный интерес преобладает над общим, тогда как вторые жертвуют своим собственным благом ради друга или ради общества.
Когда мы уже более не в состоянии вкушать наслаждения, мы начинаем их порочить.
