Из истории мы черпаем опыт, на основе опыта образуется самая живая часть нашего практического ума.
Истинное величие зиждется на осознании своей силы, ложное же – на знании слабости других.
Красивое не нуждается в дополнительных украшениях – больше всего его красит отсутствие украшений.
Никакое чтение не требует столь строгой нормы, как чтение отрывочных, разбросанных мыслей.
Позорно не наказание, а преступление.
Труд – целительный бальзам, он – добродетели источник.
Моисей Гесс
Первое (и последнее), что я познаю, это как раз мое духовное действие, мое познание. Дух, пробудившаяся к самосознанию жизнь, констатирует свое равенство самому себе, или тождество, через мышление мышления. – Всякое дальнейшее познание есть только уточнение этой идеи… Я знаю, что я думаю, что я духовно действую или – потому что никакой другой деятельности нет, – что я есть тот, кто действует, но не [просто] есть. Не бытие, а действие – вот первое и последнее. […]
Я, следовательно, не есть нечто покоящееся или пребывающее, как полагают те, кто рассуждает о Я, но есть находящееся в изменении, в постоянном движении подобно жизни, которая, прежде чем она пробудится к самосознанию, также находится в постоянном изменении. Как «мировые тела» и все то, что мы видим растущим и движущимся, так и человек, а именно не только лишь чувственная, но также и его духовная часть, его самосознание, находится в постоянном изменении, в состоянии постоянно изменяющейся деятельности. Непреходяща только сама эта деятельность, или жизнь.
Деньги – это продукт взаимно отчужденных людей, отрешенный вовне человек.
Деньги – это средство обращения, застывшее в мертвую букву и умерщвляющее жизнь, подобно тому как буква есть средство сношения, застывшее в мертвые деньги и умерщвляющее дух.
[…] Необходимостью человеческого развития, истории развития или естественной истории, необходимостью творческой истории людей является их взаимное разрушение, происходящее из противоречий их общения внутри их обособления в единичность. История возникновения человеческой сущности или человечества является прежде всего саморазрушением этой сущности.
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Тайна музыки в том, что она находит неиссякаемый источник там, где речь умолкает.
Александр Гумбольдт
Для разумного созерцания природа есть единство во множестве, соединение разнообразного – по форме и составу, совокупность естественных явлений и естественных сил, есть живое целое. Важнейшая цель разумного изучения природы состоит в том, чтобы в разнообразии познать единство, обобщить все то, что нам известно благодаря открытиям прежних времен; поверяя подробности, надо уметь выбирать между ними, не капитулируя перед их массой, помня возвышенное назначение человека – завладеть духом природы, скрытым под покровом явлений.
Мы еще далеки от того времени, когда станет возможным объединить все наши чувственные созерцания в одно понятие о природе. Сомнительно, придет ли когда-нибудь подобное время вообще. Сложность проблемы и неизмеримость Космоса делают надежду на это почти напрасной. Но как ни недостижимо для нас полное решение проблемы, остается все же возможным частичное разрешение ее, стремление к уразумению мира явлений – эта высшая и вечная цель всякого исследования природы. […]
Каждый должен обладать мужеством отстаивать свои убеждения.
Объять многообразие явлений Космоса в единстве мысли, в форме чисто рациональной, умозрительной связи, по моему мнению, невозможно при настоящем состоянии наших эмпирических знаний. Опытные науки никогда не бывают оконченными, обилие чувственных наблюдений неисчерпаемо; ни одно поколение не сможет поставить себе в заслугу то, что оно обозрело всю совокупность явлений. […]
Сушь всюду возвещает смерть.
[…] Только там начинается наука, где дух овладевает материалом, где делается попытка подчинить массу опытов разумному познанию; наука есть дух в приложении его к природе. […] Работа духа начинается в ту минуту, когда мышление, влекомое внутренней необходимостью, впитывает в себя материал чувственных наблюдений. […]
Человек должен желать хорошего и великого.
Человек не может воздействовать на природу, не может завладеть никакой из ее сил, если не знает законов природы, не умеет измерять и вычислять их. […] Знание и изучение суть радость и право человечества; они суть части народного богатства и нередко замена благ, слишком скудно распределенных природой. […]
Я все больше и больше утверждаюсь в мысли о том, что наше счастье зависит куда более от того, как мы встречаем события нашей жизни, чем от природы самих событий.
