Любой исторический роман превосходно изображает эпоху, в которой живет его автор.
Многие люди вообще не читают книг, а только их рецензируют.
Не забывайте о качестве. Гроб, например, должен быть сделан так, чтобы его хватило на всю жизнь.
Он ничего не смыслит в женщинах: дамам из общества предлагает деньги, продажным девкам посвящает стихи. И, что самое удивительное, всегда имеет успех.
Опыт не значит ровно ничего. Можно тридцать пять лет делать одно и то же, и делать это плохо.
Пессимист: «Значит, когда-нибудь я умру. Ну, конечно, такое может случиться только со мной!»
Полнота – не физиологическое свойство, а мировоззрение.
Прожив неделю в Париже, я как нельзя лучше понял Францию; прожив в ней три года – совершенно не понимаю ее.
Прямо трудно поверить, как прекрасно можно обходиться без изобретений 2500 года!
Речь – это даже не диалог, а пьеса для оркестра, потому что безмолвные слушатели говорят одновременно с тобой. И их надо уметь слушать.
Самое лучшее в попойке – начало, а потом воспоминание о ней.
Сатирик – это обиженный идеалист.
Скажи мне, кому ты молишься, когда твои дела хороши, и я скажу тебе, насколько ты благочестив.
Тот человек хорош, с кем можно хорошо помолчать.
У человека две ноги и два убеждения. Первое – на тот случай, когда его дела хороши; второе – на тот случай, когда его дела плохи. Оно-то и называется религией.
Церковь благославляет то, чему не в состоянии помешать.
Читателю хорошо – он может сам выбирать писателя.
Это задача исторического материализма – показать, как все произойдет в дальнейшем, а если произойдет не так, то показать, почему так быть и не могло.
Лион Фейхтвангер
Всякий прогресс идет извилистым путем.
Желание не менее сладко, чем свершение.
Жизнь, сколько ее ни кляни, все-таки стоит того, чтобы ее прожить.
Кто сам на себя много берет, тот и от других вправе ждать многого.
Кто свободен от предрассудков, должен быть готов к тому, что его не поймут.
Нет более тяжкого преступления, чем ненужная война.
От великого до смешного один шаг, но от смешного уже нет пути к великому.
Скромный мир лучше пышных побед.
Страдание только сильного делает сильнее, слабого же оно делает еще слабее.
Человеку нужно два года, чтобы научиться говорить, и шестьдесят лет, чтобы научиться держать язык за зубами.
Две вещи славят историки всех стран и народов – успех и собственное достоинство. Хрестоматии полны успешных и достойных деяний – о разумных поступках говорится мало, и разум еще не прославлялся ни одним историком.
Перед разумом, перед Богом, «честь» человека мерится другой мерой, чем на римском форуме.
Непонимание делает из друзей врагов.
Логика – это бог мыслящих.
Властолюбие – надежнейшая из страстей.
Даже лишенный собственных мыслей и собственной индивидуальности человек в ту самую минуту, когда его наделяют властью, приобретает сущность и содержание. Функция властвования меняет нутро носителя власти. Власть, кредит, слава создают индивидуальность и лицо тому, кого природа лишила этих свойств.
Человека создает судьба.
Мало кто понимает, что не мы идем по жизни, а нас ведут по ней.
Из десяти политических решений, которые должен принять человек, на каком бы месте он ни находился, девять будут ему всегда предписаны обстоятельствами. И чем выше его пост, тем ограниченнее его свобода выбора.
Когда камень падает на кувшин, горе кувшину. Когда кувшин падает на камень – горе кувшину. Всегда, всегда горе кувшину.
Есть две вещи, которых ухо не слышит уже за милю, но чей отзвук все же разносится от одного конца
