Используя все свое умение скрываться от преследования, я двигался через район складов. Вскоре нашел подходящее здание. На табличке у входа значилось: «Сдается верхний этаж. Обращаться к агенту по аренде на первом этаже». Я осмотрел склад, запомнил адрес и быстро вернулся назад на два квартала, к почтовому отделению «Вестерн Юнион», оттуда с первого же свободного аппарата отправил сообщение: «Высылайте два контейнера малышей. Переговоры закончены. Скидка та же. Грузополучатель Джоел Фриман». Добавил адрес склада, и сообщение ушло в агентство «Роско и Диллард», Де-Мойн, штат Айова.
Светящаяся вывеска ресторана быстрого обслуживания на улице напомнила мне, что я голоден, но ощущение сразу же угасло, и больше я об этом не вспоминал. Вернувшись на склад, я выбрал в дальнем конце первого этажа угол потемнее и устроился здесь, ожидая, когда откроется контора.
Смутно помню, что до самого утра меня мучил повторяющийся кошмар, что-то давило на меня и сжимало со всех сторон.
В девять появился агент по аренде, и я снял верхний этаж. Затем поднялся, отпер склад и стал ждать.
Примерно в десять-тридцать прибыли мои контейнеры. Когда люди из службы доставки ушли, я вскрыл контейнер, достал одну ячейку, прогрел и подготовил. После этого снова отыскал агента.
— Мистер Гринберг, не могли бы вы подняться на минутку ко мне? Я хотел бы объяснить, как нужно изменить освещение.
Он поворчал, но согласился. Я закрыл за ним дверь и подвел к открытому контейнеру.
— Вот здесь. Вы наклонитесь и сразу увидите, что я имею в виду. Мне нужно…
Едва он наклонился, я взял его в крепкий захват, задрал пиджак и рубашку, свободной рукой перенес наездника из ячейки ему на спину и подержал еще немного, чтобы человек успокоился. Затем отпустил, заправил рубашку и отряхнул пыль с пиджака. Когда он пришел в себя, я спросил:
— Какие новости из Де-Мойна?
— Что тебя интересует? Ты долго был без контакта?
Я начал объяснять, но он меня перебил:
— Давайте не будем тратить время и переговорим напрямую.
Гринберг задрал рубашку, я сделал то же самое, и мы уселись на закрытом контейнере спиной к спине, чтобы наши хозяева могли соприкоснуться. В голове осталась пустота, и я даже не знаю, как долго продолжался их разговор. Помню только, я неотрывно смотрел на муху, вьющуюся у облепленной пылью паутины.
Следующей нашей добычей стал управляющий зданием. Им оказался здоровенный швед, и мы едва справились с ним вдвоем. После этого мистер Гринберг позвонил хозяину и настоял, чтобы тот приехал и сам осмотрел кое-какие дефекты складского помещения — я уж не знаю, что именно он ему говорил, потому что в это время мы с управляющим открывали и прогревали новые ячейки.
Владелец здания оказался важной птицей, и все мы, включая и меня, почувствовали удовлетворение. Он принадлежал к престижному Конституционному клубу, а список его членов читается так: «Кто есть кто в финансах, правительстве и промышленности».
Близился полдень, время было дорого. Управляющий отправился купить для меня одежду и саквояж, а заодно отправил шофера владельца склада к нам наверх. В двенадцать часов тридцать минут мы с владельцем отбыли на его машине в город. В саквояже рядом со мной покоились двенадцать наездников в ячейках.
В книге посетителей владелец склада записал: «Дж. Хардвик Поттер с гостем». Слуга хотел забрать у меня саквояж, но я сказал, что мне необходимо поменять перед ленчем сорочку. Мы возились перед зеркалом в туалетной комнате, пока там не осталось никого, кроме служителя, а затем «завербовали» его и отправили сообщить менеджеру клуба, что одному из гостей стало плохо.
Став нашим, менеджер принес еще один белый халат, и я превратился в нового служителя. У меня оставалось только десять наездников, но контейнеры должны были вскорости доставить со склада прямо в клуб. Вместе с первым служителем мы использовали все десять еще до того, как наплыв членов клуба, прибывающих на ленч, пошел на убыль. Один из гостей вошел в туалет не вовремя, и мне пришлось его убить. Труп мы запихали в шкаф для швабр. После этого наступило затишье, поскольку контейнеры все еще не привезли. У меня начались было головные спазмы, но вскоре боль ослабла, хотя и не пропала совсем. Я сообщил об этом менеджеру, и он велел принести для меня ленч в свой кабинет. Контейнеры прибыли, когда я заканчивал.
Посетителей стало теперь меньше, и мы шаг за шагом захватывали клуб, а к четырем часам уже все члены клуба, их гости и обслуживающий персонал были с нами. После этого мы начали «обрабатывать» вновь прибывших прямо в фойе, куда их впускал швейцар. К концу дня менеджер позвонил в Де-Мойн, чтобы прислали еще контейнеры. В тот же вечер мы заполучили крупную добычу, можно сказать, приз — заместителя министра финансов. Настоящая победа, ибо министерство финансов США, помимо всего прочего, отвечает и за безопасность Президента.
Захват одной из ключевых фигур администрации я воспринял с каким-то отвлеченным удовлетворением и больше об этом не думал. Мы — я имею в виду людей-«рекрутов» — почти совсем не думали, мы лишь знали, что надлежит сделать, но понимали это в действии, как вышколенная лошадь, которая получает команду, выполняет и готова к следующему приказанию седока.
Повелители-наездники получали в свое распоряжение не только разум, но и память, и жизненный опыт каждого из нас. Мы же и общались за них друг с другом, иногда понимая, о чем речь, иногда нет. Разговорное общение шло через нас, слуг, но мы никак не участвовали в более важных, прямых контактах непосредственно между хозяевами. Во время таких совещаний мы просто сидели и ждали, пока наши повелители не наговорятся, а затем делали, что приказано.
К словам, что слетали с моих губ по воле хозяина, я имел отношения не больше, чем, скажем, телефон, говорящий чьим-то голосом. Аппарат связи, и только. Как-то спустя несколько дней после того, как меня «завербовали», мне случилось передавать менеджеру клуба инструкции о поставках ячеек с наездниками. При этом я краешком сознания уловил, что приземлились еще три корабля, но в памяти остался лишь один адрес в Нью-Орлеане.
Однако я совсем об этом не думал, просто продолжал свою работу «помощника мистера Поттера по особым поручениям», проводя целые дни — а иногда и ночи — в его кабинете. Возможно даже, что мы поменялись ролями: я нередко отдавал устные распоряжения самому Поттеру. Хотя не исключено, что и сейчас я понимаю социальные отношения паразитов не лучше, чем тогда.
Я знал — и так же знал мой хозяин, — что мне опасно показываться на улицах. Собственно, он знал столько же, сколько я. Через меня ему стало известно, что Старик информирован о моей «вербовке» и не оставит поисков до тех пор, пока меня не поймают или не убьют.
Странно, что мой хозяин не подыскал себе нового носителя и попросту не убил меня: «рекрутов» у нас было куда больше, чем наездников. Причем, твари не испытывали ничего похожего на человеческую щепетильность. Повелители-наездники, только-только извлеченные из транзитных ячеек, часто наносили «рекрутам» увечья; мы всегда уничтожали таких носителей и подбирали новых. С другой стороны, станет ли опытный ковбой менять вышколенную рабочую лошадь на новую, еще необъезженную? Возможно, только поэтому меня прятали и я остался жив.
Спустя какое-то время город оказался в наших руках, и мой хозяин начал выводить меня на улицу. Я не хочу сказать, что у каждого появился горб, нет. Людей было слишком много, а хозяев слишком мало. Но все ключевые позиции в городе занимали теперь наши «рекруты» — от полисмена на углу до мэра и начальника полицейского управления, не говоря уже о мелких городских начальниках, священниках, членах советов директоров крупных компаний и значительной части руководства связью и средствами массовой информации. Большинство населения продолжало жить обычной жизнью, не только не обеспокоенное этим «маскарадом», но и ничего о нем не подозревающее.
Наших хозяев заметно сдерживали трудности общения на большом расстоянии. Они могли поддерживать связь лишь по обычным каналам при помощи человеческой речи, а если не было уверенности, что это безопасно, им приходилось прибегать к кодированным сообщениям вроде того, что я послал о поставке контейнеров. Очевидно, такого общения через слуг им было недостаточно, и, чтобы
