утверждали, что крупные древнейшие пресмыкающиеся скорее опирались на свои конечности подобно млекопитающим, а не были «подвешены» к ним, как ящерицы. Поэтому возможно, что цератозавры и им подобные, несмотря на свои маленькие передние лапы, проводили значительное время, как пощипывающий травку кенгуру, на земле. А так как эти ноги обладали пятью небольшими когтистыми пальцами, довольно естественнно, что вавилонский художник мог изобразить их похожими на львиные лапы.
Удар по этой гипотезе наносит только тот факт, что цератозавр — единственный известный науке однорогий теропод — насколько мы знаем, жил в меловой период и в Северной Америке. Однако это
все же не означает, что ему подобных не было и в Африке; ведь родственные виды тероподов встречались на обоих континентах.
Последним звеном в цепи аргументов могут послужить находки, сделанные во время археологических раскопок в Сомали. Здесь обнаружили развалины массивных сооружений. Они были возведены из обожженных кирпичей, частично покрытых глазурью и похожих на те, из которых сложена стена и Ворота Иштар. Ничего загадочного в этом сходстве не было, так как существуют несомненные доказательства того, что еще в довавилонские времена шумеры вели морскую торговлю между Месопотамией и восточным побережьем Африки. Если рогатый динозавр-теропод существовал тогда в Африке, его могли поймать и тем же морским путем доставить в Междуречье. Здесь он, разумеется, должен был произвести немалый переполох и мог поступить в безраздельную собственность правивших страной жрецов, то есть стать пресловутым библейским «в яме сидящим зверем». «Портрет» такого священного животного необходимо было тщательно воспроизвести на важнейших сооружениях.
Существуют ли ныне или существовали ли когда-либо раньше животные вроде вавилонского «сир- руша», слухами о которых полнится Африка? Этот вопрос может быть решен, только если будет обнаружен живой его экземпляр или свежие кости. Если же подобные животные действительно существуют, немедленно возникает другой вопрос: могут ли они принадлежать к числу динозавров? Как ни удивительно — да.
Дело в том, что «динозавр» — вовсе не обязательно огромное животное примитивного строения, глубокой геологической древности. Было множество средних, маленьких и крошечных динозавров. Крокодилы не менее древние, чем динозавры, а размеры их больше, чем у многих давно вымерших пресмыкающихся. Черепахи, здравствующие поныне, принадлежат к числу самых примитивных рептилий за всю историю их существования. Небольшая ящерица туатара, населяющая по сей день маленькие островки около Новой Зеландии, в некотором смысле динозавр: она куда примитивнее, чем те группы животных, которые мы зовем динозаврами в узком смысле слова.
Если черепахам, туатарам, крокодилам удалось сохраниться со времени господства пресмыкающихся, то почему представители других групп не могли дожить до наших дней? Большинство рептилий исчезло в конце мелового периода, когда верх одержали более подвижные и «умные» млекопитающие.
Некоторые из динозавров могут и ныне жить в огромных отрезанных от остального мира болотах Африки — той части света, которая осталась тропической и сравнительно мало изменилась с мелового периода, где почти не ощущалось влияние великих ледниковых эпох и мощных горообразовательных процессов.
Множество свидетельств о «чудовищах» систематизировано и обработано благодаря усилиям профессора Эйвельманса. Тщательнейшим образом отобрав все более или менее приемлемые сообщения, он при помощи компьютера составил классификационный перечень «еще не изловленных» крупных зверей, который не нарушает существующих физиологических, анатомических и морфологических концепций, описывающих формы жизни на нашей планете, как ныне существующие, так и минувшие.
Но тот, о ком я хочу рассказать, уж настоящее чудовище, которое вне любой классификации. Чтобы избежать пустых пререканий по этому поводу, я назвал его трехпалым. Думаю, он представляет собой величайшую загадку, с которой мне пришлось столкнуться в жизни.
До 1937 года трехпалый оставлял следы на побережьях, весьма удаленных друг от друга: в южной части Новой Зеландии, на острове Тасмания, Квисленде, Патагонии и, что особенно странно, на острове Нантакет (Атлантическое побережье США). Следы, оставленные двуногим существом на песке или в иле, выходили из моря, петляли по берегу и снова скрывались в воде. Замечали их только благодаря огромным размерам: во всех случаях, когда делались измерения, — называли цифры, близкие к 45 сантиметрам, а длина шага была около 180 сантиметров.
В 1937 году некий Алеко Лилиус обратился на зоологический факультет Университета в Йоганнесбурге (Южная Африка) с просьбой помочь ему в определении существа, которое оставило цепочку трехпалых следов и кучу помета, содержащего рыбные остатки.
От зулусов, тонга и шангаанов, населяющих здешние места, Лилиус не раз слышал о звере, которого они называли «сильване манзи», он, по их словам, выходил из моря. Зулусы утверждали, что сами видели это животное. По их словам, зверь, покрытый чешуей, был гораздо больше крокодила, а голова — как у огромной черепахи. Насколько известно туземцам, убить или поймать такого зверя никому не удавалось, скелета никто также не находил, но трехпалые следы были не редки, как и помет, который местные жители считали могучим средством от разных болезней.
Собрав сведения, Лилиус отправился в южноафриканскую провинцию Наталь и разбил на побережье Индийского океана лагерь. Это район, покрытый песчаными дюнами, заросшими густым кустарником. Здесь же находятся большие лагуны со стоячей водой.
Местный егерь рассказал Лилиусу, что несколько месяцев назад отдыхавший в этих местах финансист, охотничья стоянка которого была в самом устье реки, впадающей в океан, видел парочку огромных животных, похожих на драконов. Они шли вдоль берега на задних лапах. Он устремился вслед, готовясь их сфотографировать, но ненароком спугнул, и звери бросились в море.
Однако вскоре гора пришла к Магомету. Как-то поздно вечером, рассказывал Лилиус, когда он собрался улечься спать, его собачонка ужасно разволновалась. Он вышел из палатки и услышал, как сквозь густые кусты пробирается какое- то крупное животное. В свете фонарика на некоторой высоте от земли вспыхнули небольшие зеленые глаза. Владелец этих глаз немедленно со страшным шумом побежал к морю, Лилиус бросился за ним и тут же наткнулся на огромные трехпалые следы, уходящие к полосе прибоя. Достигнув воды, животное плюхнулось в нее с таким шумом, как если бы в воду упала тонна кирпича.
Следы, как рассказывал мне Лилиус (а потом у меня появились и фотографии), располагались таким образом, как будто животное семенило по берегу на двух задних лапах. Местами между этими следами были отпечатки значительно меньшие, очевидно, оставленные передними конечностями. Вдоль направления движения зверя остались глубокие полосы, как прерывистый рубец от огромного хлыста. По-видимому, их оставил хвост. Двигаясь по следам в обратном направлении, от моря в глубь суши, Лилиус набрел на значительную кучу помета, содержащего рыбьи кости.
Все пальцы животного были снабжены когтями. Тщательные измерения показали, что правая ступня чуть меньше левой. В ней было около 40 сантиметров от кончика среднего когтя до пятки, а в ширину, в месте соединения пальцев в ступне, 32,5 см. В левой ноге размеры соответственно составляли 40,6x34 см. Длина шага, то есть расстояние между отпечатками кончиков пальцев одной ноги и пятки другой, составила 122,5 см. В тех местах, где животное поднималось в гору, пальцы впивались глубоко в почву, а пятки совсем не оставляли отпечатков.
Признаюсь, сначала все это показалось мне сомнительным и отпугнуло. Однако потом, когда я сам столкнулся с другим трехпалым, пришлось переменить отношение.
Если тридцать лет «охоты на чудищ» чему-нибудь могли научить меня, то одному: связанные с непойманными животными события простыми не бывают. Наоборот, всякий раз присутствует множество запутанных обстоятельств, то переплетенных с основной нитью, то кажущихся побочными и всегда возникающих как будто назло, чтобы навести тень на все дело. К этому причастны не только жулики и шутники; здесь нередко бывают «виноваты» какие-то местные условия. Вот, например, ламантин вдруг был обнаружен на берегу канадского озера Оканаган в 1950 году, вскоре после того, как несколько человек заметили (не в первый раз) в его водах «чудище», известное под именем «огопого». Так что отличить зерна от плевел не так-то просто.
