Теперь вы видите, — продолжал Шу, — почему путешествовать во времени относительно легко. Мы попросту отделяем фрагмент бегущей волны «сейчас» и перемещаем его по истинному статичному миру вневременья. Фрагмент отделяется без большого труда, потому что это локальная энергия, а не фундаментальная часть мироздания.
— Да, мы сразу обнаружили, что машина времени может действовать лишь в присутствии живого пилота. Следствие, логически вытекающее из сказанного…
— Ну нет, это следствие того, что ваши машины еще примитивны. Здесь, в Городе-Колбе, мы научились перемещать во времени и неодушевленные предметы.
— Понимаю… — Даже Аскару стоило известного напряжения охватить мысленным взором концепцию, какую обрисовал Шу Кунцен. — Давайте подведем итоги, — выговорил он. — Вселенная представляет собой статичную четырехмерную матрицу…
— Отнюдь не четырехмерную, — поправил Шу. — Все ваши теории об измерениях в корне ошибочны: измерений не существует вообще. Впрочем, их допустимо использовать ради удобства описания. В таком случае, чтобы описать все существующие направления, понадобится не четырех-, а шестимерная матрица. Волны времени, если возникают, могут двигаться в любом из шести направлений. С нашей точки зрения: вперед, назад, в сторону, вверх, вниз, шиворот-навыворот — это направление зрительно непредставимо. Но для каждого, кто находится внутри волны, она всегда создает трехмерное окружение. И кроме того, для наблюдателя, запертого в ней, неизбежно возникает прошлое и будущее.
— А парадокс возврата? — напомнил Аскар. — Что с ним? Л
— Его также не существует. Проблема возникает лишь в том случае, если время рассматривается как абсолютный фактор, действующий во всей Вселенной. А на деле, как мы поняли, это фактор случайный и несущественный. В целом Вселенная не замечает времени, безразлична к нему, как и к любым его порождениям, например, к живой природе. И если так, нет и противоречий, связанных с движением преходящего «сейчас», с «прежде» и «потом», с прошлым и будущим. В масштабах Вселенной время не может вызвать никаких перемен, вневременье поглощает мелкие процессы, не удостаивая их вниманием…
Шу был достаточно тактичен, чтобы дать земному физику переварить услышанное. Аскар уставился в пол и после долгого молчания вымолвил:
— Значит, что произошло на Земле? Там зародилась еще и вторая временная система, она создала свой процесс эволюции, но движется в направлении, противоположном нашему. И две системы должны столкнуться…
— Совершенно верно, — подтвердил Шу без выражения.
— И все же это трудновато усвоить. Выходит, время может двигаться наоборот, но во всех своих проявлениях оно остается неотличимым от нашего. Я привык смотреть на химические реакции и законы термодинамики как на необратимые. К примеру, закон энтропии — он должен бы задавать времени какое-то определенное направление, независимо от…
— Это вам кажется оттого, что вы привыкли смотреть на время как на явление, имеющее абсолютный характер. Взять закон энтропии, который гласит, что тенденция к распаду обладает свойством усиливаться, — он тоже есть следствие движения волны времени. Любая волна времени создает две противоположные тенденции — тенденцию к распаду и тенденцию к объединению. Вторая тенденция проявляется, например, в биологических системах. Своим рождением эти тенденции обязаны силам «инь» и «ян», присутствующим в волнах времени, но не взаимодействующим, а воюющим друг с другом. «Инь» несет с собой тенденцию к объединению, «ян» — тенденцию к распаду. Довольно им прекратить войну между собой, чтобы время остановилось.
— Именно это и произойдет на Земле?
— Нет. Вашей цивилизации чрезвычайно не повезло, как и той, что обречена столкнуться с вами. Будет катастрофа, насильственное, жуткое столкновение мощнейших сил, едва ли не самое фантастическое событие во Вселенной…
— И чем это кончится?
— С вероятностью почти сто процентов — полной остановкой времени. Два встречных фронта погасят друг друга в некоем подобии временного взрыва.
— Я, в сущности, подразумевал более частный вопрос, — произнес Аскар, избегая смотреть чинку в глаза. — На что это будет похоже Для тех, кто окажется там в момент, когда фронты времени приблизятся друг к другу?
— Хотите знать, на что это будет похоже? — переспросил-Шу. — Представьте, в какой-то мере я могу вам это показать. — Поднявшись на ноги, он направился в дальний конец обсерватории к прозрачной сфере примерно восьми футов в диаметре. — Нашему Городу-Колбе однажды случилось пережить подобное происшествие.
Аскар, мгновенно вскочив, догнал Шу Кунцена.
— И вы уцелели? — воскликнул землянин.
— У нас сближение фронтов не было столь чудовищным, — ответил Шу как мог мягче. — Во-первых, угол сближения был незначительным. Сущность, с которой мы встретились, двигалась во времени своим путем, по касательной к нам, а не в лоб, как на вашей планете. Во-вторых, мы использовали преимущества нашего положения в свободном межзвездном пространстве. Будучи предупреждены заранее, мы стали передвигать Колбу и почти вышли из-под удара. Тем не менее фронты времени соприкоснулись, и последствия оказались очень неприятными. За всю нашу историю мы никогда не были так близки к гибели…
Подойдя к сфере вплотную, чинк остановился.
— События тех дней запечатлены на всечувственной пленке. Вам на Земле известна всечувственная запись? — Аскар недоуменно покачал головой. — Как подразумевается в самом названии, такая запись охватывает все ощущения: и внешние, и внутренние, нервные, телесные и так далее. Где чувства, там и разум, — в результате, проигрывая запись, вы переживаете все, что чувствовали непосредственные участники событий. Если хотите, я вам прокручу одну из таких записей, — добавил Шу, обращаясь к гостю. — Но предупреждаю, вам уготовано тяжкое испытание…
— Да, да, конечно, — откликнулся Аскар. — Я хочу знать, как это все выглядит.
Шу ответил отрешенным кивком, выражение его лица расшифровке не поддавалось. Повинуясь его жесту, Аскар залез в сферу через узкий люк, который тут же и захлопнулся. Но едва физик очутился внутри и утратил способность следить за хозяином обсерватории, тот чуть заметно улыбнулся. Вопреки ожиданиям, посетитель произвел на него приятное впечатление: несмотря на варварское происхождение, Аскар обещал стать способным учеником.
Изнутри сфера казалась светонепроницаемой. При тусклом внутреннем освещении Аскар увидел одинокое кресло, привинченное к полу. Как только он уселся, свет погас, и физик очутился в полной темноте.
Секунд десять ничего не происходило. Потом свет загорелся вновь — однако Аскар больше не был заперт в стеклянной сфере. Он сидел в таком же кресле в типичной для Города-Колбы легкой, просторной комнате. В воздухе ощущалась смесь слабых ароматов, и откуда-то издали доносилась резкая прерывистая музыка.
Он принялся разглядывать обстановку комнаты и вдруг понял, что вокруг что-то не так. Пропорции комнаты были ложными и с каждой секундой становились все более фальшивыми. Углы сопряжения стен между собой, с полом и потолком не сочетались друг с другом, были попросту немыслимыми, словно вся пространственная геометрия изменялась на глазах.
Музыка в середине сложного перелива внезапно застыла на одном аккорде, который тянулся, все повышаясь, плача и дрожа, не в силах вырваться из тюрьмы одного-единственного нескончаемого мгновения.
Вытаращив глаза, Аскар наблюдал за хрупкой вазой, ни с того ни с сего покинувшей свое место на полке и взмывшей в воздух по замысловатой траектории. Но ее полет не был бы так удивителен, если бы она сама беспрерывно не изменялась, принимая все более причудливые формы. В конце концов Аскар обнаружил, что разглядывает нечто вроде сосуда Клейна, исполненное в четырех измерениях и просто невозможное в трехмерном пространстве, не имеющее ни наружной, ни внутренней поверхности, состоящее
