— На Терране с такими деньгами вы и вовсе будете кум королю. — И с усмешкой, непонятно кому адресованной, заключил: — Очень уж дорого стоит полная заправка на Иссоре.
Александр Крыштановский,
кандидат философских наук
ЧАСТЬ ЦЕЛОГО
Жанр политической сатиры, почти забытый в современной западной фантастике, стал едва ли не самым «модным» в отечественной НФ.
Наверное, излишне объяснять, в чем причины его популярности.
Но все же заметим: при кажущейся легкости построения сюжетных конструкций этот жанр оказался не слишком благодарным направлением поиска для писателей-фантастов.
Так и повесть В. Михайлова — один из немногих достойных образцов на нашем литературно- политическом шоу. Естественно, сатира автора прозрачна, мишени легко узнаваемы, поэтому расшифровывать их в комментарии политолога или общественного деятеля представляется занятием избыточным.
Однако среди иронических замечаний автора есть одно, которое показалось редакции вполне заслуживающим комментария.
До сих пор ни одно издание не рассказало читателю о методике опросов, которые обрушиваются на головы соотечественников подобно снежным лавинам. Попробуем это сделать мы с помощью известного специалиста по этой проблеме.
Сейчас в России бытует мнение: социология — это массовые опросы. Вот приехали социологи и стали о чем-то спрашивать. Западные страны прошли этот этап лет 30–40 назад. На последних Всемирных социологических конгрессах, проходящих один раз в четыре года, из множества докладов лишь единицы были связаны с опросами. Они сегодня только небольшая, вспомогательная часть социологического инструментария. Наука теперь прочно опирается на теоретическую основу. Конечно, когда есть цифры — это хорошо, но они нужны для того, чтобы подтвердить или опровергнуть высказанную гипотезу. Более того, массовые опросы и собственно социология во всем мире (к сожалению, за исключением России) уже достаточно четко разделены между собой, они — два совершенно разных направления.
Если говорить о социологии как науке, то, естественно, необходимо опираться на конкретные закономерности. Они обозначают возможность, вероятность какого-либо события, динамику общественных тенденций. Социология изучает лишь условия, при которых в большей или меньшей степени вероятны позитивные изменения в том или ином регионе, той или иной стране, той или иной социальной группе населения. Она, вопреки распространенному обывательскому мнению, не дает и не должна давать ответ на вопрос: «Почему произошло некое событие?». Социология лишь показывает, насколько имевшиеся условия этому способствовали.
ОДНАКО ВЕРНЕМСЯ к массовым опросам и вспомним, к примеру, широко известную фирму Гэллапа, занимающуюся именно опросами. Она не ставит перед собой задачу изучения социального мира. А ведь социология — наука о законах изменения функционирования общества. Гэллапа же интересует популярность той или иной политической акции, того или иного политического деятеля.
В связи с этим очень важно пояснить понятие репрезентативности, представительности опроса. Это сейчас особенно актуально для России, где, что называется, только ленивый не идет в народ с каким-либо опросным листом. Буквально каждый день мы слышим или читаем: столько-то процентов россиян так-то относятся к кому-то или к чему-то. Ключевым моментом качества массового опроса является вопрос: насколько верны полученные цифры? Предположим, появилась информация: 23 процента россиян одобряют деятельность Б. Ельцина. К сожалению, в массовом сознании нет понимания сущности предложенной цифры. Что же она означает на самом деле? Когда мы называем на основе какой-то выборки цифру (в данном случае 23 процента), это значит: была опрошена часть и на основании полученной информации сделан вывод о целом. То есть в результате опроса одной-двух тысяч человек делается вывод о нестроениях миллионов. Вот тут на первый план выходит репрезентативность, или представительность выборки, иными словами, насколько опрошенная часть способна адекватно представить целое.
Надо заметить, что понятие репрезентативности родилось не в социологии, оно появилось и используется прежде всего в вопросах контроля качества. Статистики, занимающиеся поиском закономерностей в большой массе случайных событий, давно разработали методы правильного отбора части, и все же в любом случае, когда ее характеристики переносятся на целое, нельзя говорить о точных цифрах. Репрезентативность всегда подразумевает наличие интервала. Поэтому, если сообщается, что 23 процента «за» Ельцина, это реально означает существование определенного «промежутка». Сама по себе точка «23 процента» достаточно условна. Важно, что можно построить так называемый доверительный интервал, в пределах которого лежат реальные оценки. Строго говоря, приведенная цифра означает, что с вероятностью 99 процентов мнения лежат в интервале от 21 до 25 процентов. Такая информация имеет смысл, но, как вы поняли, далеко не абсолютный, а достаточно условный.
Оказывается, с чем большей вероятностью мы хотим определить доверительный интервал, тем он становится шире. Если вероятность 95 процентов, интервал составит плюс-минус 1 процент; если 99 процентов — то плюс-минус 3 процента, в если 100 процентов — то уже плюс-минус 50 процентов, то есть информация становится бессодержательной.
НАПОМНЮ ЕЩЕ РАЗ о необходимости правильного отбора респондентов. Существует великолепный пример, убедительно показывающий, насколько это существенно. Он относится к середине 30-х годов, когда служба Гэллапа только становилась на ноги, и массовые опросы были так же популярны в Америке, как у нас сейчас. Итак, канун президентских выборов. Гэллап провел по небольшой стандартной выборке (порядка 2000 человек) опрос американцев относительно кандидатуры будущего президента. Его конкурентом выступил очень модный в то время солидный журнал «Literary Digest», которому оказалось по силам опросить огромное количество народа: более двух миллионов человек. Естественно, по всем предварительным прикидкам журнал должен был на корню задавить службу Гэллапа, поскольку узнал в тысячу раз больше мнений американских избирателей. Необыкновенно интересен и показателен исход этого поединка. Гэллап не только верно определил кандидата, но и с точностью до трех десятых предсказал результаты голосования. «Literary Digest» не просто провалился в прогнозируемом проценте, журнал вообще предполагал увидеть на президентском посту совсем другого человека. Издание так и не смогло оправиться от столь сокрушительного поражения и, потеряв доверие читателей, вскоре перестало существовать.
В чем же дело? Да, действительно сотрудники журнала опросили два миллиона человек, но они ошибочно выбрали респондентов, воспользовавшись обычным телефонным справочником. По адресам владельцев телефонов разослали часть писем с анкетами. Далее выяснили в дорожной полиции адреса автовладельцев, и им тоже отправили письма. Конечно, была охвачена значительная часть населения США, нов нее не вошли многие социальные группы. За пределами опроса остались асе беднейшие американцы, целые районы страны, а ведь именно эти социальные слои в результате и привели Рузвельта к победе на выборах.
Поэтому сам собой отпадает вопрос: сколько человек необходимо опросить? Объем выборки в разных по численности населения странах примерно одинаков. И в США, и в Голландии для этого достаточно от одной до двух тысяч человек — важно правильно определить репрезентативность.
ГОВОРЯ О ПРОВЕДЕНИИ опросов в России, увы, придется заметить, что их качество сегодня на очень низком уровне. Отсюда столь неограниченный разброс результатов. К сожалению, многие российские опросные фирмы просто не знакомы с теорией выборки. Видимо, поэтому так популярны у них беседы с первым встречным на улице, хотя во всех трудах по социологии сказано, что подобный вариант — самый худший. Это очевидно, поскольку по улицам — днем, в рабочее время, — опять-таки ходят вполне определенные люди, и масса населения никогда не попадет в эту группу.
Не следует также забывать о мощном политическом давлении результатов опросов на умы россиян,
