очередь чисто психологическим аспектом. Работники правоохранительных органов еще долго не смогут забыть время, когда любая предпринимательская деятельность воспринималась как преступление. Так что отношение к появившемуся в последние годы слою бизнесменов, как правило, остается негативным. Кстати, внешне это проявляется в попытках представить ставшие привычными покушения на предпринимателей чисто криминальными разборками. Как бы то ни было, в этих условиях любому состоятельному человеку ничего не остается, кроме как самому заботиться о собственной безопасности, а обеспечить ее без оружия невозможно.
Ревнивое отношение «органов» к своим «частным» коллегам, детективам и охранникам, обладающим сегодня в части ношения и применения оружия практически всеми теми правами, что и сотрудники милиции, иногда проявляется в крайне причудливых формах (вспомним хотя бы нападения на охрану группы «Мост»). Периодически возникающие разговоры в коридорах власти о необходимости поправок к Закону об оружии и Закону о частной и сыскной деятельности, «разоружающие» подобные службы, еще одно тому свидетельство. Фактически это будет означать шаг назад, поскольку из обращения уйдет легальное, легко прослеживаемое оружие, которое на «мокрых делах» не используют В то же время криминальная армия ощутимых потерь не понесет, напротив, с безоружными клиентами прекрасно оснащенные бандиты будут чувствовать себя еще более уверенно. В число выигравших от подобного исхода попадают также структуры МВД, которые продают свои «охранные услуги». Монополизм на пистолеты в условиях отсутствия конкуренции позволит им сколь угодно взвинчивать цены
Конечно, частный детектив может по совместительству оказаться преступником, но и бандиты в милицейской форме, к сожалению, не такая уж редкость. И как защитить от них себя и своих близких — большой вопрос.
Роберт Силверберг
ЛОВУШКА
Увидеть деревья-капризки в нашей до-лине можно уже повсюду. До чего они красивы! Только представьте: грациозно покачиваются изящные, хрупкие ветви, увенчанные очаровательными розовыми цветками, подхваченная ветром пыльца местами устилает землю золотистыми сугробами, а мускусный аромат навевает самые приятные мысли. Новые побеги капризок вырастают, точно по мановению волшебной палочки, в считанные часы. Дюжина здесь, другая там. Они завоевывают новые территории с быстротой лесного пожара, с неотвратимостью стихийного бедствия.
— Вселенная, — бывало, говаривал мой папаша, — обязательно убьет тебя, дашь ли ты ей шанс или нет. Везде и всюду людей подстерегают ловушки.
Ловушка в столь благословенном крае, как наша долина? Что-то не верится. Почва здесь плодородная, климат мягкий, и ежедневно после полудня дует теплый южный бриз. Правда, дождей здесь выпадает маловато, но зато вдоволь грунтовых вод. И самое главное, туземцы совершенно безобидны.
Мы — обычные фермеры, отказавшиеся гнуть спины в мирах, где вся земля давным-давно поделена. Мы в поте лица своего пашем местную серую почву ради того, чтобы наши праправнуки непременно стали здешними баронами и герцогами.
Конечно, исстари здесь живут привидки, но они спокойные, миролюбивые, и им вроде бы нет дела до наших будущих графств и герцогств. Поэтому мы преспокойно прокладывали дороги и перерабатывали местные минералы и растения в насыщенный питательными веществами торф.
Но спокойной жизни неожиданно пришел конец.
Первую капризку посадила Хелин Ганнетт. Та самая Ганнетт, которую по праву прозвали «Зеленые пальцы». Еще бы, ведь под ее опекой расцветают даже безнадежно увядшие цветы.
Поначалу капризка была чинным, почти сферическим, кустом не выше десятилетнего ребенка. Гладкие розовые тонкие стебли с виднеющейся под полупрозрачной корой красной сердцевиной изящно обвивали друг друга, между бирюзовыми листьями набухали бутоны. Хелин посадила капризку среди полусотни иных местных растений перед входной дверью своего дома.
— Как ты назвала свое новое приобретение? — спросила у нее как-то моя жена.
— Капризкой.
— Любопытно, почему же?
— Да потому что посадила я его, повинуясь минутному капризу. Гляди, как оно быстро растет.
Капризка, действительно, росла как на дрожжах. Высаженный Хелин черенок был всего лишь с руку длиной. За ночь черенок пустил корни. Через три дня на нем появились ветви. Еще через неделю он превратился в крепкое деревце, по-хозяйски теснившее другие растения.
— У тебя дар, — сказала Хелин, моя жена. — К чему бы ты ни притронулась, все идет в рост.
— Да какой там дар, — запротестовала Хелин. — Помни лишь, что растения живые. Много любви и немного заботы — и они потянутся к свету.
Через несколько дней метрах в тридцати от первой капризки у дома Ника и Натали Вонг, что через дорогу, к свету потянулась вторая капризка. Поначалу побег был малюсеньким, робким, но, едва пробившись из-под земли, принялся расти, как сумасшедший, и уже через неделю вымахал под стать тому кусту, что рос у дома Хелин, хотя о нем, конечно, никто не заботился и не поливал. Не те это люди — Вонги.
— Должно быть, моя капризка дала побег, — предположила Хелин. — Поразительная жизнестойкость.
Достигнув трех метров высоты, капризка Хелин зацвела. Гроздья цветов, словно рой светлячков, имели столь интенсивную окраску, что, казалось, от них исходит тепло, и даже после заката солнца в призрачном свете трех лун их было видно, по крайней мере, за квартал.
То, что капризка Хелин зацвела, я узнал от жены и, улучив свободную минуту, пошел полюбоваться растением. На крыльце дома Хелин сидело четверо привидок — самец, две самочки и один двуполый Встретив меня холодными рыбьими улыбками, они вновь уставились на цветущую капризку. Никогда толком не разберешь, что у привидок на уме, но эти, казалось, были зачарованы кустом.
Так мы сидели и молчали. Через минуту двуполый повернулся ко мне и, разевая не в такт словам беззубый рот, спросил:
— Красивый куст, да?
— Да, — подтвердил я. — Красивый.
— И мы находим его красивым.
— Приятно, что у нас одно мнение.
— И цветы очень красивые.
— Да, очень красивые.
Внешне привидки не слишком симпатичны — низенькие, склизкие, бледно-зеленые, словно полупрозрачные кальмары, передвигающиеся по суше на многочисленных щупальцах. Дружелюбными их не назовешь, но, во всяком случае, они миролюбивы и вежливы, и нашей высадке и дальнейшему продвижению на новые земли не препятствовали. Что они думают о нас, никому не ведомо. В их убогом представлении, мы, скорее всего, боги, сошедшие с небес в огненных колесницах. При нашем появлении они поспешно отступили на восток и наверняка нашли там себе новые земли. Время от времени они появляются в городе, глазеют на все и вся, изредка заговаривают с нами. На англике они изъясняются вполне сносно.
