Сегодня из моих книг можно составить библиотеку. Пока еще небольшую, но она постоянно растет.
Я замедлил ход машины у большого дома в конце улицы, рядом с конюшней.
— Раньше он жил здесь, — объявил я Сэнди.
— Ого! — подала голос Скай. — Зловещее местечко! Похоже на дом с привидениями.
— Нет, — отозвался я. — Думаю, теперь это обычный дом.
Подобно тому как Бо знает все о футболе[42], для моей дочери нет секретов о домах с привидениями. Она отлично знакома с Винсентом Прайсом и Питером Кашингом[43], фильмами киностудии «Хаммер»[44], произведениями По[45], «Марсианскими хрониками»[46] и городком под названием Жребий[47]. Кроме того, ей известно про путешествие Алисы сквозь зеркало и о Стойком оловянном солдатике, Гадком утенке и путешествиях Стюарта Литтла[48]. Она знает о Стране Оз и о джунглях, где живет Тарзан, хотя еще слишком мала, чтобы оценить что-то, кроме цветов и красок, она уже способна различить манеру Ван Гога[49], Уинслоу Гомера[50] и Миро[51]. Она слушает Дюка Эллингтона[52] и Каунта Бэйси[53], не забывая при этом о «Beach Boys». На прошлой неделе она спросила у меня разрешения поставить фотографию в рамке на свой туалетный столик. По ее словам, парень, изображенный на снимке, необыкновенно крутой.
Его зовут Фредди.
— Скай, — сказал ей я. — По-моему, наедине с этой физиономией ты не сможешь заснуть…
И тут же замолчал. «Ого, — подумал я, — ого, что творится!»
Фредди повстречался со Скай. Попробуй расскажи ей теперь о том, как велика сила воображения!
Повернув машину на Хиллтоп-стрит, я покатил в сторону дома.
Я добился успеха как писатель. Эту работу нельзя назвать простой, но мне она нравится. Мы с Сэнди не из той породы людей, кому нужно владеть половиной мира, чтобы быть счастливыми. Впрочем, должен признаться, что однажды я крепко потратился, купив красное авто с откидным верхом, которое обнаружил на аукционе подержанных машин, когда мы с Сэнди отдыхали в Новой Англии. Такие автомобили относят к разряду спортивных. Я занялся его реставрацией, придав ему такой вид, какой он, должно быть, имел во времена расцвета Зефира. Иногда, гоняя в нем один по шоссе, когда ветер развевает мне волосы, а солнце палит в лицо, я ловлю себя на том, что утрачиваю чувство реальности и разговариваю с ним. Я даже дал ему имя.
Думаю, вы сами догадаетесь, как я назвал его.
Уезжая из Зефира, мы взяли велосипед с собой. У нас бывали разные приключения; золотой глаз многое повидал на своем веку и всегда оберегал меня от неприятностей. Но время шло, велик начал натужно скрипеть под моим весом, а рукам стало не хватать размаха руля. Велосипед отправился на покой в подвал, где и стоит сейчас, прикрытый брезентом. В один прекрасный уик-энд, вернувшись из колледжа, я обнаружил, что мама устроила распродажу домашних вещей, включив в нее и содержимое подвала.
— Вот деньги, которые один человек выложил за твой старый велосипед! — сказала она протянув мне двадцатидолларовую бумажку. — Он купил его для сына, разве это не здорово, Кори?
— Конечно здорово, — ответил я.
А потом, поздно вечером, уткнулся отцу головой в плечо и заплакал, словно мне было снова двенадцать лет, а не двадцать.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Вот он. Прямо передо мной.
— Это мой дом, — сказал я Скай и Сэнди.
Дом постарел, вылинял под солнцем и дождями. Он нуждался в покраске и ремонте, в любви и заботе, но некому было дать их ему, потому что он был пуст. Остановив машину у края тротуара, я взглянул на дом и внезапно увидел, как на крыльцо, улыбаясь, вышел отец. Он был в отличной форме, сильный и подтянутый, каким я его и запомнил.
— Привет, Кори, — крикнул он мне. — Как дела?
— Отлично, сэр, — ответил я.
— Ты добился в жизни чего хотел, я верил в тебя. Ведь я был прав?
— Да, сэр, — ответил я.
— У тебя красивая жена, Кори, и прекрасная дочь. А какие книги ты написал! Я всегда, с самого начала, знал, что ты добьешься своего.
— Отец? Ты не против, если мы войдем и побудем немного в доме?
— Ты хочешь войти сюда? — Отец оперся о столбик навеса крыльца. — Но зачем тебе это, Кори?
— Тебе не тоскливо одному? Здесь так тихо.
— Тихо? — Отец от души рассмеялся. — Иногда мне действительно хочется, чтобы здесь было потише! Здесь никогда не бывает тихо.
— Но ведь дом… пуст? Там же нет никого?
— Там просто не протолкнуться, — ответил отец, взглянув на весеннее солнце, стоящее поверх холмов. — Но тебе не следует входить сюда, чтобы увидеть их всех, Кори. Даже ради меня. Не надо ворошить прошлое. У тебя чудесная жизнь, Кори. Гораздо лучше, чем я мог себе представить. Как дела у мамы?
— Она счастлива. Я хочу сказать, что ей, конечно, недостает тебя, но…
— Но ведь жизнь для живых, — заключил он наставительно, своим отцовским тоном. — А теперь поезжайте дальше и занимайтесь своими делами, вместо того чтобы бродить по старому дому с прогнившим полом.
— Хорошо, сэр, — ответил я, но не тронулся с места.
Отец повернулся, чтобы войти внутрь, но замер на пороге.
— Кори? — спросил он.
— Да, сэр.
— Я всегда любил тебя и твою маму. Я рад, что у вас все хорошо. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я кивнул.
— Ты всегда был мне хорошим сыном, — сказал отец и вернулся в дом.
Крыльцо опустело.
— Кори? Кори?
Я обернулся и взглянул на Сэнди.
— Что ты там увидел? — тревожно спросила она.
— Тень, — ответил я.
Прежде чем уехать окончательно, мне хотелось побывать еще в одном месте. Я повел машину по извивам Темпл-стрит в сторону поместья Такстеров, что находится на самом ее верху.
Вот где действительно произошли серьезные перемены.
Часть больших домов оказалась буквально стертой с лица земли. На их месте колыхалась высокая трава.
Но в конце улицы меня ждал новый сюрприз: поместье Такстеров разрослось, выпустив во все стороны, как побеги, флигели. Имение казалось огромным.
«Господи боже мой! — пронеслось у меня в голове. — Значит, Вернон по сию пору живет здесь!» Я въехал в ворота, миновав вместительный плавательный бассейн. В ветвях раскидистого дуба был сооружен шалаш. Поместье было ухожено: земля в отличном состоянии, все новые постройки гармонировали с общим стилем.
Я остановил машину перед парадным входом.
— Просто не могу поверить своим глазам! — сказал я Сэнди. — Я должен узнать, живет ли здесь, как и раньше, Вернон.
Выбравшись из машины, я направился к парадной двери, весь дрожа от возбуждения.
