Бен сделал еще одну попытку задержать отца, схватив его за пальцы и пытаясь остановить:
— Не ходи, папочка! — закричал он. — Не ходи! Ну пожалуйста, не ходи!
— Бен, не веди себя как малое дитя. Дай мне пройти, сынок…
— Нет, мистер, — ответил Бен. Влага из глаз стекала вниз по его пухлым щекам. — Не дам…
— Я только посмотрю, где упадет комета. Я всего лишь отлучусь ненадолго…
— Если ты уйдешь… если ты сейчас уйдешь, — горло Бена было напряженным от переживаний и эмоций, поэтому он с трудом выдавливал из себя слова. — То вернешься измененным…
— Идем же, Сэм! — закричал с веранды Донни Блэйлок. — Время не ждет.
— Бен? — строго обратился к мальчику мистер Сирс. — Я иду с мистером Блэйлоком. Веди себя как мужчина. — Он высвободил свои пальцы, и Бен уставился на него с выражением отчаяния и страха в глазах. Его отец провел рукой по стриженным волосам сына. — Я принесу тебе от нее кусочек, хорошо, тигренок?
— Не ходи, — выдавил из себя рыдающий тигр.
Его отец повернулся к нему спиной и направился к стеклянной двери веранды, за которой его ждал Донни Блэйлок. Я по-прежнему стоял вместе с миссис Сирс во дворе и наблюдал за последними секундами полета пылающего нечто над поверхностью земли. Миссис Сирс сказала:
— Сэм? Не делай этого, — однако голос ее оказался настолько слабым, что с ним не посчитались, попросту не заметив его. Мистер Сирс ничего не сказал жене, а направился вслед за своим приятелем к темно-синему «Чеви», припаркованному у обочины. На месте антенны свисал какой-то непонятный отросток, а вся правая задняя часть машины была сильно помятой. Донни Блэйлок ударил ногой по колесу, потом уселся за руль, а мистер Сирс разместился с ним рядом. «Чеви» завелся с таким звуком, словно выпалила пушка, выпустив при этом густой черный выхлоп. Когда машина тронулась с места, я услышал смех мистера Сирса, словно он только что рассказал очередной анекдот про священника. Донни Блэйлок, похоже, вовсю давил на педаль газа, потому что шины визжали, пока машина выбиралась к началу Дирман-стрит.
Потом я снова взглянул в сторону запада и увидел, как пылающий предмет исчез где-то за холмами, покрытыми лесами и всяческой другой растительностью. Сияние этого предмета билось в темноте словно ритмично сокращавшееся сердце. Оно падало на землю в каком-то диком и глухом месте. К тому же, здесь в окрестностях и в помине не было песка. Я подумал, что марсианам предстоит тяжелая работенка — пробиваться под землей через толщу грязи и корней сорняков и деревьев.
Я услышал, как хлопнула дверь, повернулся и увидел Бена, стоявшего на веранде. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони, затем уставился на дорогу через Дирман-стрит, словно мог следить за движением «Чеви», но к тому времени машина уже свернула направо, на улицу Шэнтак, и исчезла с глаз.
Где-то вдалеке, возможно, в Братоне, собаки продолжали скулить и лаять. Миссис Сирс сделала глубокий и длительный выдох, а потом обратилась к нам с Беном:
— Пойдемте в дом, — проговорила она с видимым трудом.
Глаза Бена были все еще затуманены слезами, но он уже не плакал. Казалось, ни у кого уже не было желания заканчивать нашу партию в скрабл. Миссис Сирс снова обратилась к нам:
— Почему бы вам не поиграть в твоей комнате, Бен? — И он медленно кивнул, глаза его смотрели так, словно он только что получил тяжелейший удар по голове. Миссис Сирс пошла на кухню, где включила воду. В комнате Бена я сел прямо на пол, разглядывая вкладыши о Гражданской Войне, а Бен застыл у окна.
Я мог с уверенностью сказать, что он страдает. Прежде я никогда еще не видел его в таком состоянии, и мне следовало хоть что-то сказать.
— Не беспокойся, — сказал я Бену. — Это не марсиане. Просто метеор, вот и все…
Он не ответил.
— Метеор — это всего лишь большой раскаленный камень, — продолжал я свою успокоительную тираду. — Внутри него нет никаких марсиан…
Бен хранил молчание. Его все еще одолевали мысли.
— С твоим отцом все будет в порядке, он вернется, — продолжал я успокаивать Бена.
Бен заговорил, голосом, ужасным в своем спокойствии:
— Он вернется, но вернется измененным.
— Нет, это не так. Слушай… там же было всего лишь кино. Оно было снято режиссером… — Я подумал, что говорю так потому, что и сам пытаюсь избавиться от чего-то в своей душе, и это казалось одновременно болезненным, жалостливым и приятным. — Слушай, ведь на самом деле не существует такой машины, которая вырезала бы марсианские знаки на шее у людей; нет на самом деле огромной марсианской головы в стеклянном шлеме. Все это выдумано создателями фильма. Не нужно этого бояться. Понимаешь?
— Он вернется измененным, — упрямо повторил Бен.
Я продолжал пытаться говорить с ним, но ничто из того, что я произносил, не могло заставить его поверить во что-то другое. Миссис Сирс вошла в комнату, и ее глаза тоже выглядели какими-то опухшими и потускневшими, как и у Бена. Однако ей удалось бодро улыбнуться, и улыбка эта словно бритвой резанула по моему сердцу. Она сказала:
— Кори? Не хочешь ли ты первым принять ванну?
Мистер Сирс к десяти часам, когда его жена выключила в комнате Бена свет, так и не появился дома. Я лежал рядом с Беном под накрахмаленной простыней и прислушивался к звукам ночи. Несколько собак еще переговаривались друг с другом то тут, то там, вероятно обмениваясь впечатлениями о прошедшем дне, и всякий раз Тампер при этом тихо рычал что-то в ответ.
— Бен? — прошептал я. — Ты не спишь? — Он ничего не ответил, но по прерывистости его дыхания я понял, что он не спал. — Не волнуйся, — сказал я. — Ладно?
Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку.
Наконец меня понесло по волнам сна. Удивительно, но мой сон не был связан ни с марсианами, ни с зияющими ранами на чьих-то облюбованных марсианами шеях. В моем сновидении мой отец плыл к тонущему автомобилю, но когда его голова погружалась под воду, то больше уже не всплывала на поверхность. Я стоял на красном утесе перед озером и звал его, пока Лэнни не подошла ко мне словно белый туман и не взяла мою руку в свою влажную ладонь. И когда она повела меня прочь от озера, я услышал, как где-то вдали меня звала мама, а на лесной опушке стояла фигура в плаще, полы которого развевались на ветру.
Резкий толчок разбудил меня.
Я открыл глаза, мое сердце бешено колотилось. Что-то разбилось, и звук этот заполнил мое сознание, проник внутрь моей головы. Все огни были еще погашены, снаружи по-прежнему царствовала ночь. Я протянул руку и дотронулся до Бена, который все еще лежал рядом со мной. Он тяжело вздохнул, словно мое прикосновение до смерти напугало его. Я услышал рокот двигателя и выглянул в окно в сторону Дирман-стрит, чтобы увидеть задние огни «Чеви» Донни Блэйлока, отъезжающего прочь от дома.
Дверь веранды, догадался я. Ее стук и разбудил меня.
— Бен? — глухо сказал я, мой язык еле ворочался от еще не ушедшего полностью сна. — Твой папа пришел домой!
Что-то грохнуло у входной двери. Казалось, что от этого удара весь дом задрожал.
— Сэм? — это был голос миссис Сирс, несколько визгливый. — Сэм?
Я выскользнул из кровати, но Бен по-прежнему лежал. Думаю, он просто смотрел в потолок. Я прошел в темноте по коридору, доски пола скрипели под моими ногами. В темноте я наткнулся на миссис Сирс, которая стояла как раз там, где был проход из коридора в большую комнату. Света нигде не было.
Я услышал ужасное хриплое дыхание.
Это был звук, который, как я думал, могли бы издавать марсиане, когда их инопланетные легкие вдыхали бы земной воздух.
— Сэм? — спросила миссис Сирс. — Я здесь…
— Здесь? — ответил хрипловатый голос. — Здесь… здесь… мать твою… прямо здесь…
Это был голос мистера Сирса, да, без сомнения это был его голос, но он несколько отличался от его обычного голоса. Он был какой-то измененный. В нем не чувствовалось ни капли юмора, как бывало обычно, когда он поздно приходил домой или рассказывал свои любимые анекдоты про священников и монахов. Сейчас он был таким же натужным, как звук трубы.
— Сэм, сейчас я включу свет…
