посредством математических выкладок…
Гейст прервал ее — не знаю, случайно или намеренно:
— И да, и нет. Во всяком случае, при некоторых граничных условиях…
— Мой личный гейст прокрутил внутри себя серию сияющих уравнений. — Но вернемся к делу. Мы намерены вложить в вашу систему определенные инвестиции. К примеру, мы готовы снабдить вас передовыми технологиями, а также неистощимым источником энергии, который сможет удовлетворить абсолютно все ваши нужды вплоть до конца времен.
— По-моему, вы говорили, что время бесконечно? — заметил кто-то из членов Комитета.
— Я неудачно выразился. Во всяком случае, у вас появится возможность удачно вписаться в нашу локальную экономику, а на следующем этапе — в Интергалактический Альянс Процветающих Миров.
— Прошу прощения, — вмешался я.
— Да, сэр? Чем я могу вам помочь? — любезно осведомился гейст.
— Я хочу спросить… Если уж вы готовы взвалить на себя бремя наших энергетических потребностей, то о себе-то наверняка позаботились в первую очередь?
— О да, разумеется.
— Но в таком случае у вас вообще не существует монетарной экономики? Ведь если кругом дармовое изобилие, то деньги полностью теряют свой смысл.
— Тонко подмечено, — признал гейст. — Вы совершенно правы.
— Значит, вы предлагаете нам нечто вроде черной дыры, — опять вмешалась Бина. — И чем же, по-вашему, человечество сможет расплатиться за нее?
— Вашим будущим.
— Вы шутите?
— Никоим образом. Компания «Время и Жизнь» Двингелу специализируется на фьючерсных сделках, а проще говоря, покупает и продает будущее, — сказал чужак. — Всей Галактике известно, что опции — универсальная валюта нашего скопления. Одно будущее — одна опция! Очень просто. Как доллар или иена. Если говорить о стоимости вашей системы, то на текущий момент она составляет примерно 30 биллионов опций…
Гейст в общих чертах обрисовал принципы их экономики, живо напомнившие мне индуистскую концепцию кармы, но полностью лишенную морального компонента. Оказывается, все возможности, которые мы — как индивидуумы, так и целые группы населения — НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ, сохраняются в своего рода вероятностном банке; и хотя для человечества он так же несокрушим, как стальная копилка для годовалого младенца, гейсты давно научились извлекать из него отложенный капиталец.
Так что теперь люди смогут, инвестировав веками копившиеся опции, получить на них неплохую прибыль (при необходимости опции можно и подзанять, небрежно заметил он). Более того, вы можете инвестировать не только опции, извлеченные из прошлого, но и фьючерсные опции, что намного выгоднее: прошлое — мелкая монета, будущее — крупная купюра. Ну а рынок фьючерсов как раз и представляет собой универсальную экономику!
Бина потребовала математического обоснования и, кажется, была довольна ответами гейста, однако их дискуссия оказалась выше моего разумения. Но я уже усвоил общую концепцию, и моя взятка обрела наконец подлинный смысл: опции способны подарить своему владельцу любое будущее, какое он только пожелает!
К примеру, я беру заем и покупаю себе ту жизнь, о которой раньше мог только мечтать. Если я сделал разумный выбор, мое новое будущее богато новыми опциями — так что я возвращаю свой долг с процентами, сохранив при этом кругленькую сумму на текущие расходы. Теперь я и сам могу одолжить кому-нибудь свои опции под приличный процент, а затем снова улучшить собственную жизнь, и так далее.
Я подождал, пока Бина закончит, и задал свой вопрос:
— Допустим, что некий субъект неудачно инвестировал свой капитал и, получив в результате бедное опциями будущее, лишен возможности расплатиться с Двингелу. Что вы будете делать в подобном случае?
— Что ж, тогда мы конфискуем наличествующие опции, а остаток долга спишем в убыток.
— То есть отберете все, чем он владеет?
— Совершенно верно. Эта операция называется подведением нулевого баланса.
— Но у него останется возможность заработать новые опции?
— Абсолютно никакой.
— Но почему?
— Данный субъект полностью прекращает свое физическое существование в настоящем, будущем и прошлом. А поскольку получается, что он никогда не существовал, о нем никто и никогда не вспомнит, даже мы, Двингелу. Таков наш профессиональный риск.
— Я вижу, вы рисковые ребята!
Судя по всему, пришельцы не имеют ни малейшего представления о сарказме…
— Мы предпочитаем называть это издержками бизнеса, — любезно сообщил гейст.
Как и следовало ожидать, Комитет принял решение отложить принятие решения до следующего заседания. По всей видимости, это вполне удовлетворило чужака, который вел себя так, словно владел всем временем мира. Публика начала покидать офис. Пендерграсс вполголоса отчитывал Бину; прислушавшись, я понял, что он винит жену в том, что из-за ее глупых и бестактных вопросов пришельцы могут счесть человечество математически безнадежным. Я вышел вслед за ними и обратился к Пендерграссу:
— Кажется, вы направляетесь к Восьмому лучу? Это мне по пути. Могу подбросить вас по кольцевой.
«Что за глупость, — тут же сообразил я, — откуда бы мне знать, где они живут…»
Пендерграсс подозрительно уставился на меня.
— Вы тоже член Комитета? Мы действительно едем в ту сторону, но…
— Прекрасно, я закажу капсулу на троих.
Отойдя к терминалу Сети, я не удержался и проверил заодно свое досье: оказывается, Бина тоже запрашивала мои личные данные!
Эта двадцатиминутная поездка должна была унести меня на полмира от собственного дома, однако я хотел провести с ней хотя бы мизерный кусочек реальной жизни. Бина сразу же заговорила со мной как со старым знакомым, что сильно не понравилось ее мужу, но я плевать хотел на его личные проблемы.
— Вам тоже дали это? — спросила она, протягивая мне на ладошке металлический диск.
— Да, — признался я.
— Мы уже обсудили этот вопрос, — недовольно заметил Пендерграсс.
— Всего лишь один из способов наглядно продемонстрировать нам техническое превосходство гейстов! Совершенно очевидно, что подобная игрушка — нечто вроде иллюзорного исполнителя желаний или, если хотите, электронный наркотик. — Он взял диск и, небрежно повертев, вернул Бине. — Кстати, о пресловутом вечном источнике энергии… Кто-нибудь, кроме меня, понимает, что это противоречит законам природы?!
— Как же… Я, например, — заметил я. — Мне по долгу службы приходится разбираться во множестве разных вещей.
— Ну конечно! — воскликнула Бина, поглаживая диск. — Это и есть опция, я абсолютно уверена…
— Нет, это банкнота достоинством по крайней мере в 100 тысяч опций, а то и больше, — поправил я.
— И что же с ними делать? Зачем они дали нам эти диски? Что они потребуют от нас взамен?
— Ничего! — отрубил Пендерграсс. — Ты, как всегда, делаешь необоснованные выводы, дорогая. Если эта штука действительно имеет какую-то цену, значит, мы теперь богаты, только и всего. А если нет, — тут он хихикнул, — я так или иначе не намеревался купить себе в ближайшем будущем звезду.
— Только мы с тобой задавали вопросы, ты заметил? — сказала Бина.
— Я думаю, ты единственный человек в Комитете, который способен разобраться в технической стороне проблемы.
