решил отрастить их подлиннее. Пока он находился в Файете, он услышал от одного из клерков, что кто-то спрятал в костре два ящика отборного фейерверка, которые взорвались от сильного нагревания. Полицейские сказали, что взрыв черного пороха, находящегося в фейерверках, был эквивалентен взрыву двух динамитных шашек; это было похоже на детскую шалость, виновник которой думал что взрыв фейерверка приведет всех в восторг, однако сосредоточение такого количества взрывчатого вещества в малом объеме, жар от горящего бензина и маленькие острые щепки привели вместо этого к шести смертям и большому количеству сильно пострадавших. Один из мальчиков, футболист-старшеклассник по имени Гас Томпкинс, все еще лежал в Ожоговом Центре в Бирмингеме, ослепший и в состоянии шока.
В свете гнева, который он чувствовал в отношении Джимми Джеда Фальконера, Джон увидел в своей жизни и вере много удивительных вещей. Он не был способен понять, почему Фальконер намеренно хотел повредить Рамоне и Билли, пытаясь направить против них толпу; евангелист выплевывал про них одну ложь за другой, пытаясь даже обвинить в несчастном случае Билли! Мысли обо всем этом заставили закрутиться в его голове заржавевшие колесики; да, это было больно, но было похоже на то, что в первый раз за много лет он стал питаться от собственного динамо, а не от отбрасываемых кем-то искр.
Теперь ему казалось, что Фальконер, будучи божьим человеком, тем не менее был всего лишь человек. А его мальчик мог исцелять, но не всегда и не каждого. Так легко сказать, что тот или иной человек принадлежит Богу или Сатане; даже у самых лучших бывают плохие дни — или плохие мысли — и каждый хотя бы раз в жизни может сползти с праведной дороги. Неужели это обязательно приведет тебя в Ад? Фальконер сам сошел с дороги из-за своей лжи, как и его мальчик из-за своих действий; делает ли это их более человечными или это значит, что за них взялся Сатана?
А Рамона и Билли? Что такое эта их сила, заставляющая мертвых успокоиться? Откуда она исходит: от Бога? от Сатаны? Ни от одного из них или от обоих сразу? И что, если все эти годы он ошибался насчет Рамоны и ее матери?
Он стал поворачиваться набок и понял, какая вокруг стояла тишина; обычно, в такие теплые летние ночи, как сегодня, в траве стрекотали сверчки, а…
Внезапно весь дом наполнился ярким сиянием. Джон, полуослепленный, уселся на постели и услышал громкое металлическое лязганье и клацанье снаружи, вокруг всего дома. Он схватил со стула свои брюки и начал их лихорадочно надевать. Проснулась Рамона и тоже села на кровати.
— Что это? — испуганно спросила она. — Что за звук?
Джон отодвинул занавеску и выглянул в маленькое окошко; яркие лучи света резанули ему по глазам, лишив возможности видеть происходящее снаружи.
— Оставайся здесь! — сказал он Рамоне и побежал ко входной двери. Он вышел на крыльцо прикрыв глаза ладонью от яркого света. Дом окружали белые сферы, за которыми теперь он мог различить человеческие фигуры, стучащие тарелками, кастрюлями и металлическими трубками. Хриплая глубокая музыка звенела в голове Джона, а внутри его охватил ужас, потому что он увидел, что фигуры были одеты в клановские балахоны. У стоящих совсем близко от дома автомобилей были включены фары.
— Что вы хотите? — кричал Джон, метаясь из одного конца террасы в другой, как пойманный зверь. — Убирайтесь с моей земли.
Ритмическое бряцанье продолжалось. Открылась входная дверь, и на террасу вышел Билли с шелушащимся, как после солнечного ожога, лицом; его руки все еще были в бинтах, однако доктор сказал, что с ними будет все в порядке, как только сойдут болячки от ожогов. За его спиной стояла Рамона, завернувшись в свой серый халат; в руках у нее был длинный разделочный нож.
— Прекратите! Эй, вы, проклятые собаки, что вам нужно?
Джон вспомнил о своем старом пистолете, лежащем в промасленной ветоши в выдвижном ящике, и двинулся за ним, но тут клацанье прекратилось.
Одна из фигур в капюшонах вышла вперед черным силуэтом на фоне горящих фар и вытянула руку в сторону Джона.
— Крикмор, — произнес мужчина, и Джон узнал голос Ли Сейера несмотря на то, что он был приглушен капюшоном, — этот город перенес достаточно горя из-за этой женщины и ее парня! Уж ты-то теперь знаешь, что они не собираются отречься от своего пути! Поэтому, мы пришли сюда, чтобы поставить наши условия…
— Условия? — прервал его Джон. — Ли, о чем ты говоришь?
— Без имен, Крикмор! Ты давал клятву!
— Это в том случае, когда я с другой стороны маски! Кем вы себя считаете? Бдительный отряд? Команда вешальщиков? Вы принесли ваши деготь и перья? По какому праву вы пригнали свои тарантайки на мою землю и устроили такой дьявольский шум, что…
— У нас есть все права! — проревел Сейер. — Из-за той униформы, которую мы носим и из-за того, что мы живем в этом городе!
— Мы также имеем права отбить тебе задницу, Крикмор! — крикнул кто-то — голос Ральфа Лейтона. — Ты лучше заткнись!
Сейер твердо заговорил:
— Мы хотим, чтобы женщина и парень уехали из Готорна. Мы хотим, чтобы они уехали сегодня к вечеру. Джон, ты и твои родители родились и выросли здесь, и ты всегда был добрым, богобоязненным мужчиной. Много лет ты был способен указывать этой женщине ее место, но теперь, когда демон вселился и в мальчишку, они стали слишком сильны для тебя. Мы решили, что если ты хочешь, то можешь остаться здесь, Джон. В том, что они тебе сделали, твоей вины нет… — НЕТ! — закричал Джон. — Это наш дом, черт побери! А те, о ком вы говорите, мои жена и сын!
— Решено, — продолжил Сейер. — Мы хотим, чтобы они уехали прежде, чем здесь случится что-нибудь еще.
— Мы хотим, чтобы этот проклятый мальчишка убрался из нашего города, — выступил вперед Ральф Лейтон, тыча пальцем в сторону Билли. — Сначала, после того, как он родился, случился неурожай, и с тех пор земля никогда больше не рожала, как раньше! Затем Дейв Букер убил всю свою семью, а знаешь, кто был лучше другом букеровского мальчика? Потом Линк Паттерсон разрезал себя на лесопилке, и мы знаем об этом! А теперь эти невинные дети, лежащие в земле и в госпитале, и догадайтесь-ка, кто наблюдал за случившимся? Мой сын получил полное лицо заноз и сломал руку. Слава Богу, что он остался жив, иначе я бы пришел сегодня с ружьем! Он рассказал мне, что мальчишка кричал, что все должны умереть, что он проклял всех и произнес какие-то заклинания! Даже Дж. Дж. Фальконер сказал, что он такой же, как его мать! Этот мальчишка сеет смерть везде, где находится! — Ты лжешь, сукин сын! — закричал Джон, дрожа от ярости.
— Кто прислал вас сюда? — голос Рамоны перешел в злой крик, и она подошла к краю террасы и уставилась взглядом в силуэты в балахонах. — Вы похожи на глупый скот, мечущийся туда-сюда под ударами грома! Вы ни капли не понимаете обо мне и моем сыне! Это евангелист толкнул вас на это?
— Хватит, — закричал Лейтон. — Зря тратим время! — Он двинулся в сторону дома, и кольцо клановцев сузилось. — Положи нож, ты, индейская кошка, пока я не взял его и не отрезал твои сиськи…
Он вскрикнул от боли и удивления, потому что Джон прыгнул на него и сбил на землю. Они вцепились друг в друга и катались по земле под крики клановцев, подбадривающих Лейтона.
Камень разбил окно позади Рамоны. Затем просвистел еще один и ударил ее в плечо. Она вскрикнула и упала на колени, а белая фигура перегнувшись через перила террасы выбила из ее руки нож. Не успел клановец оглянуться, как на него вихрем налетел Билли; он еще не мог сжимать пальцы в кулак, поэтому двинул клановца плечом, так, что тот подлетел и свалился через перила на землю, словно мешок картофеля. Джон сорвал с головы Лейтона капюшон и наносил удары ему по лицу. Лейтон согнулся и упал на колени. Его балахон почернел от грязи, и он прокричал, ворочая разбитым в кровь губами:
— Кто-нибудь, хватайте ублюдка!
Рамона закричала. Билли увидел свет, блеснувший на длинной металлической трубке, поднятой вверх одной из фигур.
— Сзади! — крикнул он.
Джон начал оборачиваться, но металлическая трубка уже опустилась со страшной силой ему на затылок, отбросив его вперед. Лейтон ударил его в живот, и когда Джон упал, трубка еще раз опустилась на него с ужасным хрустящим звуком.
