— Вот Беладонна, Владычица Скал, Владычица обстоятельств. Вот человек с тремя опорами, вот Колесо, а вот одноглазый купец, эта карта — пустая — то, что купец несет за спиной, от меня это скрыто. Но я не вижу Повешенного. Ваша смерть от воды.
И когда он открыл глаза, в них блестели слезы.
— Прогоните отсюда Сатану! — закричал Спаситель. — Выгоните его.
— Шесть часов, — произнес Роланд, но в его мозгу молитва о последнем часе звучала как память о похоронном колоколе.
— Стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Сатана, стань предо мной, Са… — Спаситель интонировал, и затем Роланд был выведен из этой комнаты и передан снова брату Эдварду для прогулки обратно. Роланд запечатлевал все, что он видел, в своем мозгу, чтобы доложить полковнику Маклину. Он не обнаружил явных слабых зон, но когда он сел рисовать картину того, что он увидел, то по крайней мере одна вещь стала очевидной. Сигнал фар был повторен. Роланда возвратили в «Джип», и снова он и брат Кеннет прошли, не глядя друг на друга. Затем он был в «Джипе» и с облегчением вздохнул еще раз, когда Джад Лаури поехал в сторону огней лагеря АСВ.
— Повеселился? — спросил его Лаури.
— Доставь меня быстро в штабной пункт. — Но я не вижу Повешенного, думал Роланд. Молитва Богу в последний час казалась ему чем-то знакомой — но это не было молитвой. Нет. Это было… Это было…
Вокруг трейлера полковника происходило какое-то движение. Охрана была не построена, и один из них стучал в дверь прикладом винтовки. Роланд выскочил из «Джипа», как только он замедлил ход, и побежал к трейлеру.
— Что происходит?
Один из охранников поспешно отдал честь.
— Полковник заперся изнутри, сэр! Мы не можем открыть дверь, и…
Ну…
Вам лучше услышать это самому.
Роланд прошел несколько шагов, отодвинул другого охранника в сторону и прислушался.
Звуки от ломания мебели и битья стекла проходили через решетчатую металлическую дверь. Затем там послышалось чуть ли не звериное завывание, которое вызвало дрожь, пробирающую даже спинной мозг Роланда Кронингера.
— Боже! — сказал Лаури, белея, — там вместе с ним какое-то животное!
Последний раз, когда Роланд видел полковника, он был неподвижно лежачим больным и горел в лихорадке.
— Кто-то был с ним все это время! — подумал Роланд. — Что случилось?
— Я только отошел на пять минут, чтобы покурить! — сказал другой охранник, и в его глазах промелькнуло ужасное понимание того, что ему придется дорого заплатить за эту сигарету.
— Это было только пять минут, сэр!
Роланд постучал в дверь своим кулаком.
— Полковник! Полковник! Откройте! Это Роланд!
Шум перешел в гортанное хрюканье, которое по звучанию напоминало чудовищный эквивалент всхлипываний. Что-то еще разбилось вдребезги, а затем там воцарилась тишина.
Роланд постучал в дверь еще, отошел назад и приказал охранникам отпереть ее, или ему придется вышибить ее с петель.
Но кто-то тихо подошел и рука, сжимающая нож с тонким лезвием, оказалась у дверного отверстия.
— Не возражаете, если я попробую, капитан? — воздух свистел через отверстие, где раньше был нос Альвина Мангрима.
Роланд испытывал отвращение от одного его виду, а также от его чертового безобразного карлика, который, стоя в нескольких футах от них, все время подпрыгивал. Но все же это было лучше стрельбы, и Роланд сказал: — Иди вперед.
Мангрим занялся замочной скважиной с помощью лезвия. Он начал поворачивать нож вперед и назад, как воровскую отмычку.
— Если он закрыл на засов, то из этого не выйдет ничего хорошего, — сказал он, — посмотрим.
— Делай, что знаешь.
— Ножи знают мое имя, капитан. Они говорят со мной и говорят мне, что надо делать. Вот этот говорил со мной только что. Он сказал: «Легкость, Альвин, только настоящая легкость сотворит эту шутку».
Он аккуратно повернул лезвие, и показалась щель.
— Видите?
Засовы не были задвинуты, и дверь открылась.
Роланд зашел в затемненный трейлер следом за Лаури и Мангримом.
— Нам нужен свет!
Роланд крикнул, и охранник, который выклянчивал сигарету, зажег свой фонарь и дал его им.
В передней комнате был полный кавардак, стол для карт был перевернут, стул разломан на кусочки, валялись пули, а также отлетевшие от стенной рамы и разбившие вдребезги фонари и большое количество мебели.
Роланд вошел в спальню, которая была также разорена. Полковника Маклина там не было, но свет высветил что-то, что показалось на первый взгляд кусочком серого вещества, лежащего на жаропонижающей подушке. Он поднял одну и из них осмотрел ее. Он не мог точно определить, что это было; но какое-то количество желеобразной массы осталось на его пальцах, и Роланд отложил кусочек в сторону.
— Он не возвращался сюда! — процедил Лаури из другого угла трейлера.
— Он должен быть где-то здесь! — крикнул Роланд назад, и когда его голос унесся прочь, он что-то услышал.
Это был звук хныканья, который исходил из туалета в спальне.
— Полковник? — всхлипывания прекратились, но Роланд мог все еще слышать нервное, испуганное дыхание.
Роланд подошел к туалету, положил руку на ручку и начал поворачивать ее.
— Убирайтесь прочь, мерзавцы! — раздался голос за дверью.
Роланда передернуло. Этот голос был кошмарной насмешкой над голосом полковника Маклина. Он звучал так, словно полковнику перерезали горло опасной бритвой.
— Я…
Вынужден открыть дверь, полковник.
— Нет…
Нет…
Пожалуйста, уходите! — затем вновь послышались гортанные звуки, и Роланд понял, что он плачет.
Позвоночник Роланда окаменел. Он ненавидел, когда Король выглядел слабым.
Не пристало Королю вести себя так. Королю никогда не следует проявлять слабость, никогда! Он повернул дверную ручку и толчком открыл туалетную дверь, держа фонарик впереди, чтобы видеть, что там внутри.
От того что Роланд увидел в комнате, он пронзительно вскрикнул.
Отходя назад, он все еще кричал, так как в туалете был дьявол — дьявол, одетый в форму полковника Маклина. Он выпрямился и, безумно улыбаясь, начал вставать.
Куски кожи упали с лица и головы полковника, и, когда Роланд отошел комнату, он понял, что такие же разорванные куски лежали на подушке.
Лицо Маклина было словно вывернуто наизнанку. Тело было белым, нос вывернут наружу; вены, мускулы, кости, хрящи исчезли с поверхности его лица — оно поворачивалось и дергалось, когда он открывал эти ужасные челюсти, чтобы смеяться диким смехом, похожим на царапанье когтей по стеклу.
Его зубы были выгнуты зазубренными страшными краями, десны испещрены и желты. Вены на лице
