взглянула на Свон, которая сидела в первом ряду с Джошем и внимательно слушала, а потом снова на Бада Ройса.
— Просто поверьте этому. Они здесь скоро будут, и нам лучше решить прямо сейчас, что делать.
— Мы будем бороться! — закричал человек сзади.
— Как мы можем бороться? — спросил дрожащим голосом старик, опиравшийся на палку. — Мы не можем устоять против армии. Мы были бы дураками, если просто попытались это делать.
— Мы были бы последними трусами, если бы этого не сделали! — сказала женщина слева.
— Да, но лучше жить трусами, чем умереть героями, — заспорил молодой человек с бородой, сидящий позади Джоша. — Я убираюсь!
— Да это старая дерьмовая кляча! — взревела Анна Мак-Клей, вставая со скамейки. Она положила руки на свои широкие бедра и оглядела толпу, верхняя губа у нее поднялась презрительно. — Боже всемогущий, да для чего жить, если не бороться за то, что тебе дорого? Мы здесь руки до локтей стерли, очищая город и отстраивая церковь, а теперь собираемся бежать при первом дуновении настоящей беды? — Она хмыкнула и презрительно потрясла головой. — Я помню, чем раньше был Мериз Рест — да и большинство из вас, ребята, тоже. Но я вижу, какой он теперь и каким он может быть! Если бы мы собрались бежать, то куда бы мы пошли? Еще в какую-нибудь дыру на земле? И что произойдет, когда эта проклятая армия решит снова идти в нашем направлении? Да если мы убежим с первого раза, мы все равно что мертвые — а тогда, значит, мы могли бы и бороться!
— Да! Да, это и я говорю! — добавил мистер Половски.
— У меня жена и дети! — сказал Валсевик, и на лице его отразился страх. — Я не хочу умирать, и не хочу, чтобы они тоже умерли! Я ничего не знаю о битвах!
— Тогда придется узнать! — Пол Торсон встал и вышел по проходу вперед. — Послушайте, — сказал он, стоя рядом с Сестрой, — мы ведь все знаем ситуацию. Мы знаем, что у нас было раньше и знаем, что у нас есть сейчас! Если мы сдадим Мериз Рест без боя, мы снова станем бродягами, да еще и будем знать, что у нас не хватило характера даже попытаться отстоять его! Я и в самом деле чертовски ленив. Я не хочу снова выбираться на дорогу — и поэтому остаюсь здесь.
Пока люди выкрикивали каждый свое мнение, Сестра посмотрела на Пола и слабо улыбнулась. — Что это? Еще один слой на этом дерьмовом пироге.
— Нет, — сказал он, глаза у него были ярко-голубые и стальные. — Я верю, что мой пирог скоро уже испечется, а ты?
— Да, похоже, что так. — Она любила Пола как брата, и никогда не гордилась им больше, чем сейчас. И она уже приняла свое решение — остаться и вести борьбу до тех пор, пока Свон и Джош не окажутся в безопасности, имея план, о котором Свон еще не знала.
Свон слушала шум и крики, а в голове у нее крутилось что-то, о чем она должна была встать и сказать. Но здесь столпилось столько народу, а она еще стеснялась говорить перед незнакомыми людьми. Мысль, однако, была очень важной — и она знала, что должна будет высказать свое мнение, прежде чем возможность будет упущена. Она глубоко вздохнула и встала. — Простите меня, — сказала она, но ее голос утонул в какофонии. Она вышла вперед, встала рядом с Полом, лицом к толпе. Сердце у нее билось, как маленькая птичка, и голос дрожал, когда она заговорила, только чуть громче. — Простите меня. Я хочу…
Шум стал затихать почти сразу. Через несколько секунд было тихо, слышно было только завывание ветра за стенами и плач ребенка в углу.
Свон оглядела всех их. Они ждали, когда она заговорит. Она была в центре внимания, и от этого она чувствовала, как будто у нее по спине ползают мурашки. В задней части церкви у дверей столпилось еще больше народу, и еще сотни две собрались снаружи на дороге, слушая, что говорится, что передается через толпу. Все глаза были устремлены на Свон, и она на секунду подумала, что у нее перехватило горло. — Простите меня, — удалось ей произнести, — но я бы хотела кое-что сказать. — Она некоторое время колебалась, стараясь собраться с мыслями. — Мне кажется, — начала она робко, — что мы все беспокоимся о том, сможем ли мы противостоять солдатам или нет…
А думать надо не о том. Если нам придется вести с ними борьбу здесь, в Мериз Рест, то мы проиграем. А если мы уйдем и все им оставим, они все здесь разрушат, потому что армии всегда так поступают. — Она увидела Робина, который стоял справа в церкви, окруженный несколькими своими разбойниками. Их глаза на несколько секунд встретились. — Мы не сможем победить, если будем сражаться, — продолжала Свон, — и не сможем победить, если уйдем отсюда, тоже. Поэтому мне кажется, что нам следует думать о том, чтобы их остановить, пока они не пришли сюда.
Бад Ройс хрипло рассмеялся. — Как это мы сможем остановить армию, черт подери, если не будем сражаться?
— Мы должны сделать так, чтобы им слишком дорого обошлась дорога сюда. Они должны решить повернуть обратно.
— Правильно, — саркастически улыбнулся Ройс. — Что вы предлагаете, мисс?
— Чтобы мы превратили Мериз Рест в крепость. Как делали ковбои в старых фильмах, когда они знали, что приближаются индейцы. Мы построим стены вокруг Мериз Рест, мы можем использовать землю, упавшие деревья, палки — даже дрова. Мы можем выкопать в лесу рвы и укрыть их сверху, чтобы в них упали машины, мы можем перегородить дороги бревнами, чтобы им пришлось идти через лес.
— Вы когда-нибудь слышали о пехоте? — спросил Ройс. — Даже если мы построим ловушки для их машин, солдаты переберутся через стены, ведь так?
— А может, нет, — сказала Свон. — Особенно если стены покрыть льдом.
— Льдом? — встала женщина с желтоватым лицом и с подвязанными шатеновыми волосами. — Как мы наморозим лед?
— У нас есть источник, — напомнила ей Свон. — У нас есть ведра и лохани, а также лошади, чтобы везти коляски, а еще — дня три или четыре.
Свон пошла по проходу, пристально всматриваясь в лица. Она все еще волновалась, но уже не так сильно, потому что поняла, что они слушают ее.
— Если мы начнем работать прямо сейчас, то сможем построить и создать вокруг Мериз Рест систему, чтобы туда доставлять воду. Мы можем начать лить воду на стену даже еще до того, как ее полностью построим, а при таком холоде, как сейчас, вода будет замерзать не слишком долго. Чем больше мы нальем воды, тем толще будет лед. Солдаты не смогут забраться наверх.
— Это не выход! — усмехнулся Ройс. — На такую работу не хватит времени!
— Какого черта, мы должны попытаться! — сказал костлявый черный джентльмен. — Выбора нет!
Раздавались и другие голоса, приводились разные аргументы. Сестра хотела перекричать их, но поняла, что это момент принадлежит Свон, что они хотят слушать Свон.
Когда Свон снова заговорила, споры прекратились. — Вы могли бы помочь больше, чем любой другой, — сказала она Баду Ройсу. — Так как вы были капитаном Национальной Гвардии, вы могли бы определить, где копать канавы и ловушки. Вы могли бы это сделать?
— Да это как раз легко, мисс. Но я не хочу помогать. Я убираюсь отсюда к чертям, как только рассветет.
Она кивнула, спокойно глядя на него. Если это его выбор, пусть так и будет. — Хорошо, — сказала она, и снова посмотрела на толпу. — Я думаю, что все, кто желают, должны уезжать завтра утром. Желаю вам всем удачи, и надеюсь, что вы найдете то, что ищете. — Она посмотрела на Робина; он почувствовал, как дрожь возбуждения прошла по нему, потому что ее глаза зажглись. — Я остаюсь, — сказала она. — Я буду делать что могу для того, чтобы не дать солдатам разрушить то, что мы сделали — мы все, каждый из нас. Потому что не только я выращивала кукурузу, а все мы выращивали. Я положила семена в землю и укрыла их, но другие развели костры, которые согревали почву и воздух. Еще кто-то отгонял рысей и ворон, другие люди собирали урожаи. Сколько нас копало колодец? Кто помогал собирать сердцевинки яблок и работал, чтобы восстановить церковь?
Она увидела, что они все слушают, даже Бад Ройс, и у нее появилось ощущение, что от них исходит сила. Она продолжала, воодушевленная их доверием. — Это не только я. Это все, кто хотел восстановить город Мериз Рест. Это больше не кучка старых лачуг, полных бродяг: люди знают друг друга, и вместе
