Калли Уэстон фыркнула, но промолчала.
— Все готово? — спросил Арни.
— Уже слишком поздно, чтобы давать задний ход, — ответил Райан. И это была чистая правда. Он уже сделался уверенным в своей победе кандидатом. С горящими глазами и стальным хребтом.
— Похоже, я так и не смогу уговорить тебя… — начал было ван Дамм.
— Нет. — Ему пришлось вынести продолжительное сражение против Арни и Калли — упоминать или не упоминать в сегодняшней речи попытку покушения в Джорджтауне. Они, естественно, ратовали за то, чтобы он затронул этот случай, но Райан отказался наотрез. Во время кампании о покушении вспомнят еще не раз и не два, от этого никуда не деться, но он сам говорить о нем не будет.
— Как аудитория? — спросил Райан, давая понять, что обсуждение этой темы закончено.
— Все оповещены, — ответил Арни. — День выдался небогатым на события, и потому они будут особенно рады встрече с тобой. Джек, ты поможешь им заполнить почти пять минут и продать чертову прорву зубной пасты. Знаешь, кое-кто из них тебе действительно симпатизирует.
— Неужели? С каких же пор? — полюбопытствовал Райан.
— Они тебе не враги. Они пресса. Нейтральные наблюдатели. Ты обязан наладить с ними отношения, время от времени вести разговоры, что называется, не для печати. Пить с ними пиво. Сделать так, чтобы они прониклись к тебе симпатией. Ты же обаятельный парень. Вот пусть твое обаяние и поработает на тебя.
— Я подумаю об этом. Кофе?
— А его здесь хорошо готовят?
— Я пока что не жаловался, — ответил Джек. Он подошел к столику на колесах, опустился на стул и налил себе еще чашку кофе. Третью. На этом следовало остановиться, иначе его могло начать трясти от переизбытка кофеина. В Белом доме президенту подавали только ямайский кофе «Блю маунтин», считающийся лучшим в мире. Вот это кофе! «Может быть, там вместо кофейных зерен боксит в стручках», — думал Джек.
В который раз мысли Райана вернулись к центральному вопросу: как удержать страну на нужном курсе, если он одержит победу? Управлять столь сложно устроенной страной, как Соединенные Штаты Америки, практически невозможно. Слишком много интересов, причем каждый раз для кого-то это вопрос жизни и смерти, и то, что кто-то выступает по телевидению или в газетах, означает, что взгляды этого человека получают огласку, причем весьма широкую. Президент может обратить на это внимание, а может и не обратить. У президента имеется аппарат, заботящийся о том, чтобы на главный стол попадало только самое важное. Но это делает президента заложником своего аппарата. Даже хороший человек может быть неверно ориентирован теми людьми, которых он сам выбрал для этой работы, а ведь в действительности задача подбора людей в аппарат передоверяется руководителям этого самого аппарата, каждый из которых по горло заполнен самоуверенностью. Как будто стол в Западном крыле Белого дома или Старом здании Исполнительного управления он лично получил в подарок от самого бога. Такие люди имели возможность формировать идеологию президента, на которого работали, простым выбором того, что ему предстояло видеть или не видеть — и делали это. «И ты собираешься бороться за то, чтобы еще четыре года вести такую жизнь? — спросил себя Райан. — Дурак ты набитый, вот ты кто!»
— Мне знакомо это выражение лица, — сказал Арни. — Я знаю, что ты сейчас думаешь. Знаешь, Джек, дело не только в том, что ты лучше всех годишься на этот пост, но и в том, что это необходимо. Я уверен в этом всей душой. А ты?
— Я выиграю, — ответил Райан.
— Ты представляешь себе проблему Ирана? — спросил Арни.
— Которую ее часть? Их ядерную программу или суету около границы?
— Обе.
— Один и тот же сарай, только покрашен разной краской с двух сторон, — сказал Джек. — Тегеран знает, что ему достаточно немного побряцать оружием, и Килти тут же отреагирует, причем, скорее всего, неадекватно. Неужели он действительно приказал Неттерсу отправить туда целую боевую группу?
— Да. «Стеннис». В нарушение графика боевых дежурств — они же только-только вернулись.
— Идиот. Они все же заставили президента Соединенных Штатов плясать на канате. — Он посмотрел на часы. — Сколько у меня еще времени?
— Десять минут, — ответила Калли. — Может быть, все же согласитесь подгримироваться для телевидения?
— Ко всем чертям! — рявкнул Райан. — Я не десятидолларовая шлюха на Шестнадцатой стрит.
— Джек, они здорово подорожали. Не забывай об инфляции.
Райан встал и направился в уборную. Утрата контроля над мочевым пузырем было одной из тех вещей, которых необходимо было избегать, а уж перед телекамерами — тем более. По мере того как Райан становился старше, ему все труднее давалось ожидание в очереди для того, чтобы отлить. Очередной признак надвигающейся старости. Что ж… Он справил нужду, застегнул молнию на брюках, вернулся в комнату и взял пиджак.
— Ну, что, друзья, идем?
— В логово льва, мистер президент. — Арни называл его по имени только в отсутствии посторонних. Калли Уэстон он просил обращаться к нему так же, но она стеснялась. За дверью стояла Андреа Прайс- О’Дей и еще несколько охранников. Каждый с пистолетом в кобуре.
— «Фехтовальщик» вышел, — сказала Андреа в микрофон на воротнике, поставив охрану в известность. Джек направился к дожидавшемуся его лифту, в кабине которого стоял еще один вооруженный охранник.
— Все в порядке, Эдди, — сказала Андреа. Эдди отпустил кнопку, которую держал все это время, и лифт спустился на второй этаж, где находился конференц-зал, предоставленный Райану для сегодняшнего сообщения.
Через сорок секунд двери раздвинулись, и процессия, возглавляемая и замыкаемая агентами Секретной службы, двинулась к месту назначения. Вокруг толпились зрители, в том числе и простые граждане, что было замечательно, однако большинство составляли всевозможные журналисты с телекамерами и без. Джек улыбался им — кандидат в президенты должен улыбаться, — махал рукой некоторым, кого запомнил по имени четырьмя годами раньше. «От этой улыбки у меня щеки треснут», — думал Джек.
— Мистер президент, позвольте проводить вас, — предложил управляющий гостиницы, направляя весь эскорт в глубину зала. Там находилась кафедра. Райан сразу поднялся на нее. Стиснул руками деревянную панель с такой силой, что ладоням стало больно. Он часто использовал этот прием в подобных случаях для того, чтобы сосредоточиться на том, что надлежало сделать.
— Леди и джентльмены, — заговорил Джек. — Благодарю вас за то, что пришли сюда. Я намерен объявить о том, что выдвигаю свою кандидатуру в качестве кандидата на пост президента Соединенных Штатов в наступающем году.
Все три года, прошедшие с тех пор, как закончился мой президентский срок, я с все увеличивающимся разочарованием наблюдаю за действиями администрации президента страны. Президент Килти не сумел должным образом отреагировать на трудности, возникшие на пути нашей страны. В Афганистане и Ираке из-за непродуманной и неуправляемой политики вывода войск бессмысленно гибнут наши солдаты. Даже в том случае, когда война ошибочна, она все же остается войной, вы ведете ее, и ее необходимо закончить. Бегство от конфликта — не политика. Президент Килти, будучи сенатором Соединенных Штатов, не оказывал поддержки нашим военным, а сейчас усугубил свои прежние ошибки и крайне неэффективно использует вооруженные силы. Вместо того чтобы прислушиваться к советам командиров действующей армии, он пытается из Овального кабинета осуществлять мелочное вмешательство во все их действия. Это приводит к постоянной гибели людей. Кроме того, президент Килти дезорганизовал и нашу национальную экономику. Когда я передал ему этот пост, экономика Америки росла и процветала. Два первых года непродуманной налоговой политики президента Килти полностью остановили рост. За последний год экономика достигла дна пропасти и вновь начала движение вперед, но это происходит не благодаря политике правительства, а вопреки ей. При моей администрации налоговая политика была упрощена. А последующие изменения разорили многих юристов и бухгалтеров. Между прочим, хочу напомнить, что я — дипломированный
