Падал…
Падал…
Чья-то рука схватила его прежде, чем оно ударилось о пол, и кольцо засверкало пламенными цветами, как будто внутри него взрывались метеоры.
Его поймала та фигура, в пальто с капюшоном, которая приземлилась на капот «Джипа». Он был выше, чем другие, по меньшей мере на фут, и когда он приближался к Сестре, мальчишки вокруг него расступались, давая ему дорогу. Лицо его все еще было скрыто капюшоном. Крики и шум хлопающих деревяшек, барабанные удары стали запинаться и слабеть по мере того как этот парень неторопливо проходил сквозь толпу других. Стеклянное кольцо засветилось сильным, ярким блеском. И тогда мальчишка встал перед Сестрой.
— Что это? — спросил он, держа кольцо перед собой. Другие перестали плясать и кричать и стали собираться вокруг, чтобы понаблюдать.
— Это принадлежит мне, — ответила Сестра.
— Нет. Это раньше принадлежало тебе. Я спросил, что это.
— Это, — она сделала паузу, стараясь решить, что сказать, — это волшебное, — сказала она. — Это чудо, если ты знаешь, как им пользоваться. Пожалуйста — она услышала у себя в голосе необычный призвук мольбы. — Пожалуйста, не разбейте его.
— А что, если бы я разбил? Что, если бы я дал ему упасть и разбиться? Чудо бы разбилось?
Она молчала, зная, что мальчишка насмехается над ней.
Он стянул капюшон назад, открыв лицо. — Я не верю в чудеса, — сказал он. — Это для дураков и детей.
Он был старше других — лет, может быть, семнадцати или восемнадцати. Он был почти таким же высоким, как она, а ширина плеч говорила о том, что когда он вырастет и поправится, то будет крупным мужчиной. Лицо у него было худое и мертвенно-бледное, с острыми скулами, а глаза пепельного цвета.
В темно-шатеновые волосы длиной до плеч были вплетены небольшие косточки и перья, и выглядел он сурово и серьезно, как индейский вождь.
Нижнюю часть лица прикрывали тонкие светло-коричневые волосы бороды, но Сестра могла видеть, что линия подбородка была сильная, квадратная. Широкие темные брови добавляли выражению лица суровость, а переносица была уплощена и искривлена как у боксера. Он был симпатичный юноша, но, конечно, опасный. И, как поняла Сестра, он не был ни ребенком, ни дураком.
В молчании он рассматривал стекло. Затем: — Куда вы собирались?
— Мериз Рест, — нервно проговорил Хьюг. — Мы просто бедные путешественники. Мы ничего не…
— Заткнись, — приказал парень, и Хьюг запнулся. Он несколько секунд неподвижно и пристально смотрел на Пола, затем хмыкнул и перевел взгляд. — Мериз Рест, — повторил парень. — Вы примерно в пятнадцати милях к востоку от Мериз Рест. Почему вы туда направляетесь?
— Мы собирались пройти туда по дороге к югу, — сказала Сестра. — Мы рассчитывали получить еду и воду.
— Вот как? Ну, тогда вам не повезло. Еды в Мериз Рест почти не осталось. Они там голодают, а пруд у них высох примерно пять месяцев назад. Для питья они растаивают снег, как и все другие.
— Снег содержит радиацию, — сказал Хьюг. — Если будешь пить талый снег, то это тебя убьет.
— А ты кто? Эксперт?
— Нет, но я…
Я был врачом, и я знаю, о чем говорю.
— Врачом? Каким врачом?
— Я был хирургом, — сказал Хьюг, и гордость снова прокралась в его голос. — Я был лучшим хирургом в Амарильо.
— Хирургом? Ты хочешь сказать, что ты оперировал больных?
— Правильно, и у меня не умирали пациенты, ни один.
Сестра решила шагнуть вперед. Мгновенно рука парня схватилась за пистолет у пояса под пальто. — Послушай, — сказала Сестра, — давай покончим с этим кочевряженьем вокруг. Вы уже получили все, что у нас есть. Остаток пути мы пройдем пешком — но я хочу взять обратно это стеклянное кольцо. Я хочу забрать его сейчас. И если вы собираетесь убить меня, лучше так и сделайте, потому что или вы отдаете мне кольцо, или я забираю его у вас.
Парень оставался неподвижным, его ястребиный взгляд изучал ее.
— Вот оно! — подумала она. И сердце у нее забилось. Она сделала движение, чтобы подойти к нему, но он неожиданно засмеялся и отступил назад. Кольцо он держал наверху, и как будто бы хотел уронить его на пол пещеры.
Сестра остановилась. — Не надо, — сказала она. — Пожалуйста, не надо!
Рука его задержалась в воздухе. Сестра напряглась, готовая броситься за ним, если он разожмет пальцы.
— Робин? — позвал слабый голос из глубины пещеры. — Робин?
Парень еще несколько секунд всматривался в лицо Сестры, взгляд был тяжелый и жесткий, затем моргнул, опустил руку и предложил кольцо ей. — На. Это в любом случае и дерьма не стоит.
Она взяла его, облегчение пробежало по ее костям.
— Никто из вас никуда не уедет, — сказал парень. — Особенно вы, доктор.
— Эге? — Ужас пронзил его.
— Шагайте вглубь пещеры, — скомандовал парень. — Вы все. — Они заколебались. — Давай, — сказал он голосом, в котором чувствовалось, что он привык, чтобы ему повиновались.
Они это сделали, и через мгновение Сестра увидела еще несколько фигур в дальнем углу помещения. Трое из них были мальчишки с маской Иова различной степени тяжести, один из них вообще едва держал прямо свою изуродованную голову. В углу на полу лежал на ложе из соломы и листьев худой мальчик с шатеновыми волосами лет десяти или одиннадцати, лицо у него блестело от горячечного пота. На его белевшей груди, как раз ниже сердца, было наложено что-то вроде пластыря из просаленных листьев, а вокруг него сочилась кровь. Раненый, когда увидел их, постарался поднять голову, но у него не было силы. — Робин? — прошептал он, это ты?
— Я здесь, Баки. — Робин склонился над ним и отвел влажные волосы со лба мальчика.
— Мне больно… Так сильно. — Баки закашлял, и у него на губах запенилась кровь. Робин быстро листочком стер ее. — Ты ведь не выпустишь меня, когда будет темно?
— Нет, — тихо сказал Робин. — Я не выпущу тебя, когда будет темно. — Он посмотрел на Сестру глазами, которым было сто лет. — Баки подстрелили три дня назад. — Осторожными движениями он мягко снял пластырь из листьев. На месте раны была безобразная алая дыра с гноящимися отекшими серыми краями. — Я не верю в волшебство или чудеса, — сказал он. — Но может быть чудо то, что мы сегодня нашли Вас, док. Вы сейчас удалите пулю.
— Я? — Хьюг почти задохнулся. — О, нет. Я не могу. Нет.
— Вы сказали, что оперировали больных. Вы сказали, что у вас не погиб ни один пациент.
— Это было целую вечность назад! — завопил Хьюг. — Посмотрите на эту рану! Она слишком близко к сердцу! — Он протянул беспомощную руку. — Такой рукой я не могу даже салата нарезать.
Робин встал и приблизился к Хьюгу, так что они почти оказались нос к носу. — Вы врач, — сказал он. — Вы сейчас удалите пулю и приведете его в порядок, или же можете начинать копать могилу для себя и своих друзей.
— Но я не могу! Здесь нет ни инструментов, ни света, ни дезинфекции, ни обезболивающих! Я семь лет не оперировал, да я и не был сердечным хирургом вообще! Мне очень жаль. У этого мальчика нет шансов.
Пистолет Робина вновь поднялся и уперся в глотку Хьюга. Врач, который не может
помочь любому, не должен жить. Вы же только небо коптите, а?
— Пожалуйста…
Пожалуйста. — Хьюг задыхался, глаза у него выпучились.
— Подожди минутку, — сказала Сестра. — Рана уже открыта. Все, что тебе нужно сделать, это
