— Ильмар, может, мальчишка обмолвился, где схоронится? Если мы его сами возьмем, то сможем выйти сухими из воды.
Я вдохнул полной грудью. Прости, Сестра! Нехорошо товарищей выдавать, только если из-за Маркуса и мы безвинно страдаем, и вся страна в пучину войны упадет — нет у меня иного выхода. Лучше приму грех на душу, там все равно черным-черно…
— Хелен, он ничего не говорил. Это я, дурак, хотел его в подмастерья пристроить… Но по пути в Лион я встретил одного старика, бывшего придворного лекаря, барона Жана Багдадского…
— Знала такого, — перебила Хелен. — Ну-ну…
— Мы идем вместе, Ночная Ведьма? — спросил я, помолчав.
— Да! Конечно!
— Клянись. Сестрой, Искупителем, Господом нашим, Домом, честью дворянской! Небом, что твои крылья держит!
Она вздохнула и будто обмякла.
— Хорошо, Ильмар-вор, граф Печальных Островов. Я принесу клятву — от чистого сердца, не тая обмана. Клянусь, Господом нашим, сыном его приемным, грехи людские искупившим, Сестрой его, что Богу дочерью стала, своей честью, что в крови и титуле…
Я внимательно слушал ее, готовый поправить, если слукавит в клятве.
Но все было сказано точно.
— Хорошо, Хелен. Я тебе верю. Миракулюс.
— Что?
— Страна Чудес на Капри. Барон сказал, что для мальчика это самое радостное и светлое воспоминание в жизни. Он будет добираться именно туда. Скорее всего, уже там.
Лицо Хелен просветлело.
— Возможно… Ты молодец, Ильмар.
— И не стоит медлить. Знаешь… не обижайся, но я бы предпочел узкой койке кресло планёра за твоей спиной.
— Ильмар, я два раза ночью летала. Не приведи Господь. Даже альтиметр не всегда выручает на незнакомой трассе. А уж восходящий поток ночью поймать… Нет, любезный граф, вам придется пригласить меня в гости.
— Знаешь, я не слишком огорчен, — признался я.
Ночью Хелен доказала мне, что огорчаться и впрямь не стоило. Очень убедительно доказала.
Но утром я проснулся с тоскливым ощущением неправды в душе.
Я для летуньи — случайный попутчик, с которым можно и переспать, и делом заняться, и за бокалом вина посидеть. Забавный спутник — вроде и вор, а вроде и граф. Не более того. Так что пользуйся, вор, тем, что дают. Цени расположение высокородной и отважной летуньи. Но на большее не рассчитывай.
Хелен шевельнулась, соскочила с кровати — легко, словно и не спала совсем, пошла в ванную. Через полчаса мы торопливо покидали наш ночной приют.
Мальчишка-коридорный, болтающий с горничной в углу холла, окинул Хелен любопытным взглядом и заговорщицки подмигнул мне. Что ж, пускай себе подмигивает: приехал моряк на побывку, скинул надоевшую форму да и пустился в загул.
За ночь на улице стало еще ветренее, накрапывал мелкий противный дождь. Хелен плотнее закуталась в плащ, и мы двинулись по улице мимо роскошного небоскреба «Ганнибал-отеля». Было пустынно, плохая погода всех разогнала по домам.
Потом я вспомнил, где недавно видел так вот опустевшие улицы, и сердце тревожно заколотилось.
— Хелен, слишком мало людей…
— Дождь.
— Хелен, надо найти ближайшего глашатая.
Она окинула меня удивленным взглядом, но мы все же двинулись к отелю. У входа стоял парень в яркой оранжевой форме. При виде нас парень подтянулся и произнес — как бы и не для нас:
— Жители и гости Лиона… По распоряжению Стражи предписано оставаться в домах, не выходить без крайней нужды. В городе ищут беглого каторжника Ильмара, каждый, кто встретит похожего, должен сообщить властям! Приметы…
Пожав плечами, я повел Хелен прочь, и глашатай немедленно замолчал.
Хелен вся подобралась:
— Быстро на планёрную площадку, туда Страже доступа нет…
— В такую погоду разве можно летать?
Хелен помолчала, неохотно молвила:
— Нельзя. Но я полечу.
Вдруг она резко остановилась. На перекрестке, прячась под карнизом богатого дома, скучал страж порядка. Вряд ли офицер, хоть знаки отличий и не разобрать, скорее, мелкий чин. Он уже косился в нашу сторону. Сворачивать было глупо, только лишние подозрения бы вызвали. Не сговариваясь, мы продолжали идти.
— Господа… минутку… — стражник поманил нас, даже не соизволив выглянуть из-под навеса.
По внешности он казался саксонцем, но говорил по-галлийски чисто — явно родной язык. Совсем молодой, лет двадцати.
— В городе особое положение, — его взгляд шарил по моему лицу, — Не рекомендовано выходить на улицу. Ваше имя?
— Анатоль, скульптор Анатоль, — я гордо вздернул голову. — Спасибо за предупреждение, я провожу даму и вернусь домой.
— Извините, господин, но вы нарушили распоряжение Стражи. Придется пройти со мной.
Нет, он не думал, что я и есть Ильмар. Просто надеялся, что высокородная дама гуляет ранним утром с любовником и предпочтет не доводить дело до огласки, уладив дело мздой.
Все это на его простой, как кирпич, морде читалось явственно.
— Парень, ты делаешь ошибку, — сказал я.
— Споришь со Стражей? — оживился молокосос и поднял дубинку.
— Хорошо. Тогда давай уладим дело на месте? — подмигнул я.
Стражник на секунду замялся.
— Так или иначе, а наказание должно быть, верно? — спросил он. — Ну, присудят вам штраф в участке… марок пять, а то и больше.
— Понимаю, — согласился я.
Сунул руку под плащ, и подаренный Маркусом кинжал радостно ткнулся в руку. Я глянул на Хелен — та пожала плечами.
— Все же ты дурак, — сказал я стражнику.
Я отер нож о его одежду и спихнул труп в водосточную канаву. Бегущая вода потемнела.
— Скот, — прошептал я. — Не люблю скотов.
— Ильмар, ты, наверное, свою дюжину давно прошел?
Хелен была спокойна, как старый, закаленный солдат.
— Нет. Это восьмой.
— Пошли.
Мы двинулись прочь. Стражник остался в канаве — это восьмой, и гнев Искупителя все ближе и ближе.
Глава четвертая,
в которой Хелен делает невозможное, а я не сразу это понимаю.
К северу от Лиона, рядом с заброшенными бараками гарнизона, стоявшего когда-то на охране
