В последнем отеле мы сняли скромный номер — расплачивалась Хелен, а я уже порядком поиздержался.
— Тупик, — обреченно сказала Хелен, когда мы снова вышли на цветущие аллеи Миракулюса. — Лекарь на старости лет съехал с ума. Маркуса здесь нет и быть не может.
— Ему действительно некуда податься, Хелен. Его портрет видел каждый в державе. И это настоящий портрет, не то что мой. Маркус не может бродяжничать по дорогам, не может побираться в городах…
— А здесь он что может, Ильмар? Тут частенько бывают приближенные ко двору! Те, кто его знает в лицо!
— Хелен, вначале мы обшарим Страну Чудес. Подчистую. Потом решим, кто виноват и что делать.
Летунья искоса глянула на меня. Примиряюще улыбнулась.
— Ладно. С чего опять начнем?
— Пойдем в Хрустальный Дворец.
— Думаешь, Маркус может быть там?
— Нет, не думаю. Мне самому туда хочется.
Мы расхохотались.
— Ну не помирать же дураком, а? — попросил я. — Хоть увижу, чего умные люди напридумывали!
Влившись в оживленную толпу, мы пошли к огромной арке ворот, ведущих в Хрустальный Дворец.
Вблизи Дворец был еще более впечатляющим. Железо и стекло, все сверкает, все видно насквозь. И лишь в двух шагах от арки я пригляделся к строению.
— Хелен, это чугун! — так громко сказал я, что на меня даже недовольно оглянулись. — Точно!
Конструкции Дворца и впрямь были из чугуна, искусно обложенного тончайшей сталью. Лишь кое- где проглядывали стыки.
— Ну и что? — спокойно отозвалась летунья. — А ты думал, чистую сталь на эту показуху пустили? И без того цена вышла…
Маленький ребенок, семенящий рядом с мамашей, разинув рот, уставился на меня. Плачущим голосом воскликнул:
— Мама, это ненастоящее?
Женщина смерила меня негодующим взглядом и сказала:
— Настоящее, настоящее… Видишь, как блестит?
Я прикусил язык. Дворец все равно был чудом из чудес.
Внутри царил механический шум. И неудивительно — все этажи дворца были соединены лифтами, по лестницам почти никто и не ходил. Залы с прозрачными стенами наполняли экспонаты, каждый из которых был одним из державных достижений. Вначале — как-то так сложилось — мы поднялись в зал воздухоплавания. С потолка на прочных нитях свисали макеты — достаточно высоко, чтобы их не хватали руками. Там были и наши планёры, и огромные руссийские, и четырехкрылые китайские. А посреди зала стояли три настоящих, на вид вполне пригодных для полета, планёра. Один совсем древний, видно, копия с китайского, который украли когда-то. Другой — точь-в-точь старый планёр Хелен, даже с толкачами под брюхом. А третий выглядел совершенно диковинно — у него было два крыла, одно над другим, между ними толкачи, снизу — похожий на лодку корпус с тремя поплавками. На них планёр и стоял, никаких колес не было.
— «Король морей», — сказала летунья. — Их теперь не строят.
— Почему?
— Дорогой оказался и в управлении очень сложен. Зато может на воду опускаться. Мощные толкачи впервые на нем опробовали… Только они да вооружение, что для «Короля морей» разрабатывали, и вошли в обиход, а сами «Короли» уже не летают…
Летунья обошла планёр, чуть ли не принюхиваясь к нему, и начала целую лекцию. К нам стали прислушиваться. Но Хелен так увлеклась, что продолжала рассказ, без всяких деталей — видно, о них говорить было запрещено, — зато очень красочно. Описала, как два таких вот «Короля морей» сожгли руссийский крейсер в северном море, один после того упал, и летуну нипочем бы не выжить, но его товарищ сел рядом и выловил друга из студеной воды. Он даже взлететь попытался, но толкачи замочило водой, и ничего не получилось. Так они и качались на волнах сутки, ждали, пока первый же шквал разнесет их планёр в щепки. Но, на счастье, проходил мимо торговый корабль, подобрал героев и их машину.
Сквозь собравшуюся толпу, которая разразилась аплодисментами, едва Хелен закончила рассказ, пробился служитель. Уставился на летунью с явным восторгом:
— Простите… графиня Хелен?
Я уже давно делал летунье знаки, но только тут она замолчала.
— Никаких комментариев! — отрезала Хелен, и мы ушли, оставив посетителей в приятном недоумении.
— Теперь каждый будет знать, что здесь великая летунья.
— Ну и ладно!
Ругать ее я не стал. Уж больно был хорош рассказ. Конечно, если Маркус тут, и до него дойдет весть о Хелен, он сразу ударится в бега. Но тут ли младший принц… вот в чем вопрос…
Вскоре у меня начало рябить в глазах, а все увиденное и услышанное спуталось.
Чего стоил один лишь оружейный зал! Умом я понимал, что самые хитрые и новые вооружения не показаны. Но все равно хватало того, что я видел лишь мельком, того, о чем только слышал, и такого, о чем и не догадывался.
Пулевики — старые, кремневые, и новые, в которых пуля и порох вместе в картонную гильзу зажаты. Ручные пулевики — и револьверы, и перечницы многоствольные. Скорострельные пулевики — правда, только самые старые, да и то с залитыми медью коробами; эти тайны держава оберегает ревностно. Огнеметы — и большие, где меха пять человек качают, такие обычно на крепостных стенах ставят, и мелкие, ручные, где заранее в медный цилиндр сжатый воздух накачивают, а потом стоит лишь кран повернуть…
Ручные бомбы — мелкие и большие, медные, чугунные, керамические…
Пушки — самых разных калибров, с ядрами обычными и взрывающимися, штучные, с нарезным стволом, с ракетным зарядом, с зажигательной смесью…
А уж оружия попроще — мечей, кинжалов, арбалетов и луков…. Глаза разбегались. В этих залах толпились мужчины и дети, женщин почти не было. Воняло порохом — за отдельную плату можно стрельнуть из простенького пулевика в толстый дубовый щит. Этим развлекались мальчишки. Я стал приглядываться — здесь было полно ребят возраста Маркуса. Нет, конечно, его не оказалось…
Под самой крышей Хрустального Дворца, в залитом красным светом заходящего солнца пирамидальном зале, помещалось «Царство Электричества». Хелен здесь было интересно, мне — не очень. Я посмотрел, как с треском проскакивают между медными шарами искры; потолкавшись в очереди, подставил руку под щелчок электричества от медной пластины — забавно, конечно… На высоких подставках стояли, как гласила табличка, «дуговые лампы» — и служители учтиво объясняли, что их зал следует посещать вечерами, чтобы вдоволь полюбоваться электрическим светом. Впрочем, желающие могли посмотреть на него в специальной темной комнате. Я заглянул — это, как ни странно, было бесплатно. Зрелище оказалось интересным, но быстро приелось. Между двумя угольными стержнями трещала и билась электрическая дуга. Света от нее было чуть больше, чем от большой свечки, причем свет дуги был неприятным, утомлял глаз. А когда экскурсовод стал объяснять, что электричество добывается в специальной динамической машине, на которую пошло сто килограммов меди и тридцать килограммов железа, а крутит ее водяное колесо… Глупо это все, что уж тут говорить. За такие деньги да такой мертвенный неприятный свет? Куда уж лучше газовый рожок, которыми в больших городах новые дома оборудуют, или карбидный фонарь…
И только в одном месте этого расхваленного, но скучного зала я остановился как вкопанный. Там показывали электрическую машинку для взрыва пороха, пригодную и в военном деле, и в разных
