Танон вспомнила об этом и закусила нижнюю губу. Неужели она такая непривлекательная, что даже валлиец отказался от поцелуя? Она заметила, с каким вожделением Гарет смотрел на нее. Почему же он не сделал попытки поцеловать? Но ей следует радоваться, что она пришлась Гарету не по вкусу. Нет, она точно не захочет с ним целоваться. Никогда.
Танон решительно не желала, чтобы мысли о нем испортили последние остатки хорошего настроения, и обратила свое внимание на красочные палатки, которые разместились на широких полях вокруг Уинчестерского замка. Рыцари все еще приезжали со всех концов Англии и даже из Нормандии, чтобы засвидетельствовать свое почтение королю и принять участие в многочисленных состязаниях, которые будут длиться почти неделю. Дамы, разодетые в самые лучшие наряды, прогуливались по лужайкам и смеялись, глядя на шутов, которые, кувыркаясь, выскакивали им навстречу. Дети визжали от смеха, наблюдая за маленькими деревянными марионетками, которые комично прыгали на усеявших поле стогах сена. Стога служили сценой для кукольных представлений. Вдоль западной стены были сооружены помост для менестрелей и прилавки для торговцев, которые хриплым голосом зазывали покупателей. Все радовались миру, который принес в Англию король-завоеватель, хоть этот мир и былочень хрупким. Рыцарские поединки и битвы на мечах были довольно жестоким зрелищем, но рыцари улыбались и радостно приветствовали друг друга. А щедрые награды победителям и бесчисленные откупоренные бочки эля еще сильнее способствовали всеобщему веселью.
– Пойдем, – проговорила Хилари и потянула ее за руку. – Твой принц и его люди готовились к турниру все утро. Их искусство многих поразило.
Танон не сразу поняла, куда ее вела подруга. Но когда в нескольких ярдах впереди Танон заметила арену для состязаний, то решительно уперлась каблуками в землю.
– Non, я не хочу смотреть, как решается моя судьба. – Она отступила назад, в ее взгляде светился страх. – Если принц победит лорда де Куртене, то мне придется стать его женой.
Хилари, прищурившись, негодующе посмотрела на нее светло-карими глазами.
– Все могло быть гораздо хуже, Танон. Помнишь лорда Эдвинаде Баланса, который прошлым летом попросил твоей руки? Ты должна быть благодарна за то, что твой отец не дал согласия на такой брак.
Святые небеса, она почти забыла о лорде де Балансе, одноглазом графе из Глостершира, который случайно убил свою жену, оттачивая искусство владения мечом.
Танон распрямила плечи.
– Это не имеет значения, Хилари. Для меня все равно лучше выйти замуж за графа Блэкберна, чем жить в Уэльсе.
– Боже мой! – Хилари показала пальцем на что-то сзади Танон. – Ты не можешь хотеть выйти замуж за этого мерзавца. Он думает только о твоем приданом.
Танон оглянулась через плечо. Лорд Блэкберн, похоже, вполне оправился от похмелья, которое мучило его после вчерашнего пира. Он прогуливался с леди Фицдраммонд и улыбался так, будто его ничто не заботило.
– Он не очень-то переживает, – пробурчала Хилари.
А с какой стати ему переживать об этом? Роджер всегда ненавидел Танон. Но даже если и так, где же его мужская гордость? Неужели он будет спокойно, без единого слова, наблюдать за тем, как его невесту отдают валлийскому правителю?
– Ты знаешь, мне делали предложения мужчины и получше Роджера, – заговорила в Танон уязвленная гордость.
Девушки как раз очутились рядом с низким ограждением арены. Люди вокруг них – мужчины и даже несколько женщин – одобрительно кричали и кидали в круг монеты. Некоторые бормотали ругательства и уходили прочь, в изумлении качая головами.
Damnezle,[11] Хилари говорила правду. У Танон перехватило дыхание, когда она увидела на турнирной площадке своего будущего супруга. Теперь Танон больше не сомневалась в том, что принц Гарет превратит Роджера в отбивную котлету. И придется ехать в Уэльс. Но даже после того, как в душе погасла последняя надежда на то, что можно будет жить неподалеку от родителей, глаза Танон против воли продолжали любоваться юным валлийским правителем.
Зажав в каждом кулаке по кинжалу, Гарет двигался вокруг своего противника быстро и грациозно, словно огромный кот. Блестящие капли пота, выступившие на обнаженных руках, привлекали внимание к его мускулам. Вокруг бицепсов были плотно завязаны узкие тесемки из переплетенной кожи. Он вдруг остановился и согнул стройные ноги, а потом одним плавным движением прыгнул вверх и ударил своего соперника. Рыцарь выронил из рук меч, а Гарет, не теряя равновесия, спокойно опустился на голые пятки и откинул назад отливавшие золотом пряди волос.
Сейчас он выглядел как настоящий варвар. Гарет посмотрел в ее сторону, его голубые, как небо, глаза брызнули на нее такой мощью, что сердце Танон учащенно забилось. Он неожиданно тепло улыбнулся ей.
– А теперь посмотри туда. – Хилари украдкой кивнула в нужную сторону. Танон оторвала взгляд от Гарета и перевела его на человека, который наблюдал за разминавшимся валлийцем темными, будто соболиный мех, глазами, горевшими в тени задумчиво сдвинутых бровей. На лоб падали завитки пышных волос цвета созревшего каштана. – Это и есть Мэдок. Отсюда не видно, но у него на щеке есть небольшой шрам. – Когда Мэдок направил свой мрачный взгляд на них, Хилари издала довольно похотливый вздох и улыбнулась ему. Но он сразу обратил глаза к Танон, а потом опять перевел взгляд на Гарета. – Тебе не кажется, что он выглядит очень опасно?
Мэдок действительно выглядел устрашающе, но Гарет представлял собой просто смертельную угрозу. Чтобы не искушать себя желанием посмотреть на него еще раз, Танон извинилась перед Хилари и пошла прочь.
Гарет волновал и пугал ее. И, честное слово, она ненавидела саму мысль о том, что может чего-то бояться. В конце концов, она ведь из семьи Ризанде! Ее мать никогда бы не стала спасаться бегством, как только что сделала Танон. Ее отцу стало бы стыдно, если бы он узнал, что сердце дочери чуть не выпрыгивало из груди. Именно это и пугало Танон больше всего – не сила влияния Гарета, а то, что он вообще мог влиять на нее. Почему от одного только его взгляда по коже начинали бегать мурашки?
Танон росла в семье, где родители любили друг друга, и потому тоже жаждала любви. Страсть не была для нее пустым словом. Папа и мама часто целовались при детях и обменивались многозначительными взглядами. Их прикосновения были полны нежности, а шепот – тайного значения, которое раскрывалось
