чувства. Проклятие Ребекки, с которым та мучилась на протяжении двадцати лет, теперь кошмарным бременем легло ей на плечи.
Танон всхлипнула, ее плечи дернулись вверх.
– Я никогда не привыкну к такой отвратительной жизни, Хереворд. Я не смогу довольствоваться тем, что Гарет готов дать мне, потому что хочу получить от него гораздо больше.
Гарет отпрянул от двери, ведущей в комнату Танон. Сердце в груди замерло. Он разрывался от желания пойти к ней и сказать, что никого не любил так, как любит ее, и больше уже никогда не полюбит. Он пойдет на все, чтобы сделать ее счастливой.
Но она никогда не привыкнет к такой отвратительной жизни.
Боже, она права. Эта жизнь действительно отвратительная, ведь Кимр – страна, уже несколько веков раздираемая войнами. Ее жизнь тут всегда будет сложной. Все, что Танон получила после замужества, – это опасность. А ведь Танон заслуживает гораздо большего. И он позаботится о том, чтобы его жена получила все, что угодно. Даже если это будет означать, что ему придется расстаться с миром, который Танон дала его душе.
Прокашлявшись, он вошел в комнату. Гарет точно знал, что встретиться с ней взглядом будет гораздо тяжелее, чем встретиться лицом к лицу с самым могучим из врагов.
– Гарет! – Олуин появился в покоях сразу же после него. Он поддерживал за плечо Мэдока. За другое плечо раненого брата держал Томас. – Риз послал гонцов к королю Груффиду. Дафидда вернут отцу живым, хотя он больше никогда не сможет управляться с мечом.
– Мы избежали войны. – Томас усмехнулся и довольно крепко потрепал Мэдока по плечу, получив от брата свирепый взгляд.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Гарет своего лучшего друга.
Мэдок едва заметно пожал плечами.
– Небольшая рана. Жить буду.
Все обернулись к вошедшему Киану и поочередно обняли его. При виде молодого поэта Танон тихо вздохнула от облегчения. Она ужасно о нем волновалась. Его задание, судя по всему, состояло в том, чтобы приехать сюда и предупредить короля.
Танон ощущала на себе взгляд Гарета, который, словно волшебное заклятье, побуждал ее посмотреть на него. Она боролась с этим желанием, опасаясь, что не выдержит и кинется прямо в объятия мужа. Вместо этого Танон обратила свой взгляд на входящего в покои короля Риза.
На близком расстоянии морщины на его лице выглядели глубже, а исходившая от него властность чувствовалась еще сильнее. Ему, так же как и любимому Танон королю Вильгельму, не надо было носить покрытый замысловатой резьбой золотой обруч на побелевшей голове или облачаться в пурпурную мантию, чтобы все вокруг поняли, что перед ними – властитель страны.
Танон опустилась на колени, склоняя перед королем голову.
– Леди Танон, я слышал, что ваша мать – необыкновенная красавица. – Его хрипловатый голос показался ее ушам медом. – Вы, судя по всему, на нее похожи.
«Еще одна змея», – подумала про себя Танон. Видимо, король Риз научил Гарета не только танцевать.
– Никто не сравнится по красоте с моей матерью, ваше величество.
Она выпрямилась, и король Риз улыбнулся, увидев бесхитростное выражение лица Танон.
– Теперь я понимаю, почему мой племянник не спешил ко мне, предпочитая оставаться рядом с вами последние несколько ночей. С вами не случилось ничего плохого?
Танон наконец устремила взгляд на Гарета. Что имел в виду король, когда сказал, что Гарет был с ней рядом?
– Дядя. – Увидев его глаза, Танон задержала дыхание. Когда он заговорил, решимость в его голосе боролась с отчаянием во взгляде. – Я прошу вас разрешить моей жене вернуться в Англию. Я собираюсь поехать на север и покончить с врагами. Если я останусь в живых, то вернусь к ней через несколько лет.
Танон посмотрела на него так, как будто он только что пронзил ее мечом. Ей не следовало удивляться тому, что Гарет отсылал ее прочь. Теперь, когда он перестал в ней нуждаться, ему не терпелось поскорее избавиться от нее. Она сама сказала Хереворду, что хочет поехать домой. Но, услышав, как легко Гарет решил избавиться от нее, Танон чуть не упала. Она постаралась не заплакать, но оказалась неподготовленной к боли, и потому в ее глазах заблестели слезы.
– А что же с договором о мире? – эхом раздался в ее ушах голос короля.
– Я останусь ее мужем. Наш договор о мире с норманнами будет в силе до тех пор, пока я жив. Я желаю Танон долгой жизни в Англии.
Договор о мире. Ее ценность заключалась лишь в свитке пергамента и чернилах, затраченных каллиграфом.
Танон захотелось закричать Гарету вслед, когда он повернулся к ней спиной и вышел из комнаты – и из ее жизни, – даже не попрощавшись. Приготовления к ее отъезду из Уэльса не должны занять много времени. Она могла отправиться в путь уже сегодня днем, в сопровождении Хереворда и сотни воинов короля Риза. На границе Хереворд попросил бы норманнских рыцарей охранять ее в Англии.
Так просто.
Она собиралась домой – как сама же и пожелала. Две недели назад ее бы распирало от счастья. А сейчас она хотела упасть на пол и плакать до последнего вдоха. Или ринуться следом за мужем и высказать, каким бессердечным, бесчувственным мерзавцем он оказался.
Танон никогда не позволяла обстоятельствам сломить ее дух, как бы тяжело ей ни приходилось. Поэтому она выбрала последнее.
