Ролинс.
По-моему, они возражать не станут. Валяй накладывай, сказал Блевинс.
Тебя кто спрашивает, оборвал его Ролинс.
Джон Грейди было полез в карман за спичками, потом передумал и, подойдя к мексиканцам, попросил огонька. Двое вытащили самодельные зажигалки, один выбил огонь. Джон Грейди закурил, кивнул. Он поинтересовался насчет котла, спросил про канделилью, которой были навьючены мулы. Мексиканцы стали рассказывать, как из нее делают воск, а один сходил к мулам и принес маленькую серую плитку, похожую на хозяйственное мыло. Джон Грейди поскреб ее ногтем, понюхал, посмотрел на свет.
Худой мексиканец в замызганной кожаной безрукавке пристально смотрел на Джона Грейди, потом кивнул и присвистнул. Когда Джон Грейди повернулся в его сторону, тот спросил, не приходится ли ему братом тот блондин. Джон Грейди понял, что речь идет о Блевинсе, и покачал головой.
Мексиканец тогда осведомился, кто он такой. Джон Грейди посмотрел на Блевинса, который стоял, натирая ноги куском сала, выданным ему мексиканским поваром.
Ун мучачо, но мас[35], сказал он.
Альгун парентеско?
Но.
Ун амиго.[37]
Джон Грейди затянулся сигаретой, потом стряхнул пепел о каблук и сказал:
Нада.[38]
Наступило молчание. Худой смотрел на Джона Грейди, а тот, в свою очередь, на Блевинса. Затем худой спросил его, не хочет ли он продать мальчишку.
Джон Грейди ответил не сразу, и худой, возможно, решил, что он просто думает, сколько запросить. Мексиканцы ждали, что он скажет. Джон Грейди посмотрел на них и произнес одно слово:
Но.
Ке вале[39], спросил худой.
Джон Грейди затушил сигарету о подошву и встал.
Грасиас пор су оспиталитад[40], сказал он. Худой предложил заплатить за мальчишку воском. Остальные повернулись, посмотрели на него, затем перевели взгляды на Джона Грейди.
Джон Грейди, в свою очередь, посмотрел на мексиканцев. Они не выглядели разбойниками с большой дороги, но это не очень-то успокаивало. Он молча повернулся и зашагал через полянку к лошадям. Ролинс и Блевинс поднялись ему навстречу.
Что они сказали, спросил Блевинс.
Ничего.
Ты не спросил их насчет моего коня?
Нет.
Почему?
Потому что его у них нет.
А что говорил тебе тот тип?
Ничего. Собирай тарелки и поехали.
Ролинс посмотрел на мексиканцев. Он подобрал волочившиеся поводья и сел в седло.
Что случилось, парень, спросил он Джона Грейди.
Тот тоже сел в седло, посмотрел на мексиканцев, потом на Блевинса, стоявшего с тарелками в руках. Вид у него был растерянный.
Чего он на меня таращится, спросил мальчишка Ролинса.
Убирай тарелки в сумку и садись.
Но их надо помыть.
Делай, что тебе говорят.
Двое или трое мексиканцев поднялись на ноги. Блевинс засунул тарелки в сумку, а Джон Грейди помог ему вскарабкаться на Редбо.
Они выехали на дорогу и снова двинулись на юг. Ролинс оглянулся на лагерь и пустил Малыша рысью, Джон Грейди поравнялся с ним, и они поехали рядом по узкой дороге с глубокими колеями от телег. Они ехали молча. Когда они отъехали от лагеря на милю, Блевинс поинтересовался, чего хотел человек в безрукавке, но Джон Грейди не ответил. Тогда Блевинс снова задал свой вопрос, и Ролинс с интересом посмотрел на мальчишку.
Он хотел купить тебя, чучело, сказал он.
Джон Грейди не обернулся к Блевинсу и ничего не сказал. Они долго ехали в молчании. Затем Джон Грейди обратился к Ролинсу:
Зачем ты ему это брякнул? Кто тебя тянул за язык?
На ночлег они устроились в горах Сьерра-де-ла-Энкантада, развели костер и молча сели у огня. В отблесках пламени резко выделялись бледные и худые ноги Блевинса. К смазанной салом коже прилипла дорожная пыль и травинки. В больших и грязных трусах Блевинс сильно смахивал на мальчишку-батрака, которого хозяева держат в черном теле. Джон Грейди вытащил из своей скатки нижнее одеяло и протянул Блевинсу. Тот завернулся в него, прилег у костра и вскоре уснул. Ролинс кисло покосился на него, покачал головой и сплюнул.
От одного вида этого паршивца плакать хочется. Помнишь, что я тебе тогда говорил?
Помню.
Ролинс уставился в алое сердце костра.
А знаешь, что я тебе скажу теперь?
Быть беде.
Джон Грейди сидел, обхватив руками поднятые к подбородку колени, и курил, погрузившись в размышления.
Наказание, да и только, вздохнул Ролинс.
На следующий день они въехали в городок Энкантада, расположившийся в котловине в окружении невысоких гор. Первое, что бросилось им в глаза, был кольт Блевинса. Он торчал из заднего кармана брюк мексиканца, согнувшегося над открытым капотом «доджа». Первым увидел кольт Джон Грейди и не пришел в восторг.
Моя пушка, воскликнул Блевинс.
Джон Грейди резко обернулся и ухватил мальчишку за рубашку. Сделал он это вовремя, потому как тот уже собирался спрыгнуть с коня.
Сиди и не рыпайся, болван.
Еще чего! Кольт, между прочим, мой!
Серьезно? Ну и что же ты собираешься делать?
К ним подъехал Ролинс.
Не останавливаться, предупредил он Джона Грейди, глядя на кольт.
Из дверей ближайшего домика на них уже глазели дети. Блевинс то и дело озирался через плечо.
Если гнедой здесь, заметил Ролинс, то не надо обращаться к Дику Трейси[41], чтобы понять, кто его хозяин.
Что будем делать?
Не знаю. Но для начала надо убраться с этой чертовой улицы, если уже не поздно. Да и красавца нашего хорошо бы спрятать в укромном месте, пока мы разберемся, что к чему.
Тебя это устраивает, обратился Джон Грейди к Блевинсу.
Мне плевать, устраивает это его или нет, сказал Ролинс. Пусть помалкивает, если хочет, чтобы мы тратили на него время.
Ролинс поехал вперед, и вскоре они свернули в глинистый овраг, исполнявший обязанности улицы.
Перестань, черт возьми, вертеть головой, сказал Блевинсу Джон Грейди.
Они подъехали к тополям, дали Блевинсу фляжку с водой, велели ждать их тут, а сами отправились
