«ЗдОрОвО» — вот как это прозвучало.
«Ваш собеседник приветствует вас в том случае, если вы не пытаетесь своими словами либо действиями поставить его в неловкое положение, высмеять», — спроецировался в моем сознании перевод транслитератора. С раздражением я отключил занудливого толмача.
Вот так! А что хотел? Что ты надеялся увидеть на астероиде, затерянном в космическом пространстве, на расстоянии в 24 световых года от ближайшей населенной планеты?
Да что угодно, только не это! Обрушьте на мой разум волну психического сканирования! Выстрелите в меня трассирующим лучом из бластера! Я, конечно, не обрадуюсь, но хоть смогу понять. Вот только не надо обращаться ко мне на моем родном языке с акцентом, вышедшим из моды задолго до моего рождения!
Это неправильно! Это не-хО-рО-шО!
Земная колония? Черта с два земная колония! Даже если предположить, что одинокий кораблик с Земли сумел основать здесь колонию, не зарегистрированную в Галактическом Путеводителе. Достижений современной земной науки просто не достаточно для того, чтобы создать на мертвой поверхности астероида пригодную для жизни людей экологию и искусственно удерживаемую атмосферу. Так что я не заблуждался на этот счет. Тот, кто стоял сейчас передо мной и правой рукой почесывал затылок, не мог быть человеком. Он принял вид человека, видимо, чтобы усыпить мою бдительность. А стоит мне только повернуться к нему спиной, как коварное существо раскроет рот и…
Старик раскрыл рот и спросил:
— Из городских, что ли, будешь?
Я судорожно сглотнул и неопределенно мотнул головой. Этому жесту нас в Академии не учили.
Странно, при облете астероида я не заметил других населенных пунктов. Кого же тогда он называет «городскими»? И почему его не смущает мой внешний вид? Или среди «городских» сейчас принято разгуливать в космодесантных скафандрах?
— Меня Игнатом кличут, — сказал старик и протянул мне руку. — Зови меня просто — дед Игнат.
— Редуард, — представился я.
— Чего? — не понял старик.
— Дмитрий я. Димка, — быстро поправился я и ответил на рукопожатие.
Если это была иллюзия, то очень правдоподобная. Ладонь старика оказалась шероховатой на ощупь и на удивление крепкой.
— А что сажаешь, дедушка?
— Дык, моркву, что же еще? Да ты заходи, че на улице стоять-то?
Аккуратно открываю калитку и захожу. Чуть позади слева раздается странный звук: полулай-полувой. Резко оборачиваюсь, тело автоматически принимает боевую стойку. Огромная собака! Слава Богу, на цепи. А собака страшна! В первый момент в глаза бросаются гигантские клыки. Во второй — чрезмерная худоба животного. Ребра рельефно выпирают, шкура натянута на них, словно на барабане.
Клочья серой шерсти неровно торчат в разные стороны.
— Ваша собака? — спрашиваю с невольным почтением в голосе.
— Зачем собака? — удивляется дед Игнат. — Волк.
И добавляет, обращаясь уже к животному:
— А ты, Серый, успокойся. Нечего брехать попусту. Свой это.
И снова ко мне:
— Пойдем в избу, что ли?
С трудом отвожу взгляд от хозяйского волка. Раньше доводилось видеть их только на картинках да на экране телевизора. Иду к дому. У самого порога вновь останавливаюсь и оборачиваюсь, привлеченный новым непонятным звуком. Источник звука появляется из-за угла, везя за собой телегу, заполненную хворостом. Лошадь! Просто день зоологических раритетов какой-то! Лошадка понуро плетется, флегматично разглядывая передние копыта и помахивая хвостом. Поверх кучи хвороста сидит старушка, держит в руках поводья. Старушка одета во все темное, на голове платок. Лицо доброе. Вот она спрыгивает с телеги, не выпуская поводьев из рук. Лошадь начинает двигаться еще медленнее, из-под копыт вылетают мелкие камушки.
— А вот и Матрена! — радуется дед. — Матрен, а у нас гости! Митя из города.
Матрена приветливо улыбается, кивает головой.
— Так что ж ты гостей на пороге держишь? Приглашай в дом. Я щас чегонть на ужин соберу.
Весь внутренне напрягшись, я решительно шагнул через порог.
Обстановка в доме оказалась как раз такой, какой и должна быть в деревенском доме. Стол в центре, лавки вдоль стен, половик на полу, громадная печь, занимающая четверть комнаты. Было даже чуть-чуть грустно осознавать, что все вокруг — одна лишь бутафория. Мастерски сделанная, но бутафория. Хотя кое в чем создатели иллюзии перестарались! Незначительная деталь. Если бы я не увлекался стариной, мог бы и не обратить внимания.
В старинных деревнях в каждой избе был так называемый «красный» угол. Там ставили икону, вешали образки. Обычно это был тот угол, который сразу замечаешь, когда переступаешь через порог. Здесь же иконы стояли в каждом углу. Четыре «красных» угла — не многовато ли?
Вот так, специалисты по воссозданию антуража! Один — ноль в мою пользу!
Как только мы переступили порог, нам навстречу выбежал громадный рыжий котище. Затем, видимо, заметив постороннего, сменил походку на более степенную. С важным видом он подошел ко мне, тщательно обнюхал и принялся тереться спиной о мои ботинки. На мордочке его явственно читалось удовольствие. Вряд ли раньше ему приходилось тереться о ботинки, предназначенные для хождения по внешней обшивке космического корабля!
— Матвей, — отрекомендовал дед Игнат. Затем добавил: — Митрий. Почти что тезки.
Я понял, что знакомство с котом состоялось.
А потом был ужин.
Разумеется, рацион космонавта на корабле тщательно продуман, вплоть до последней калории. Он крайне питателен и полезен для организма. Но после такого ужина, мне кажется, я обречен надолго задумываться всякий раз, прежде чем отвинтить колпачок на тюбике с неброской надписью: «Картофель с грибами». Разве ж это картофель? И разве ж это грибы?
В общем, если коварные враги пытались усыпить мою бдительность посредством усиленного питания, они почти добились своего.
За ужином хозяева дома были на редкость неразговорчивы, не проявляли по отношению ко мне повышенного любопытства. Я был благодарен им за это. Что, скажите на милость, я смог бы им ответить, начни они меня расспрашивать о моей городской жизни? «Как там город? Стоит еще?» Да кто ж его знает!
— А можно я вашего волка покормлю? — спросил я, когда ужин остался далеко позади и я снова почувствовал в себе достаточно сил для передвижения. — Уж больно он у вас тощий.
— Да покорми, — ответил дет Игнат. В голосе его слышалось легкое неодобрение. — Только бестолку все это Все равно ведь никуда не денется.
Я его не понял.
Взял у хозяйки на кухне миску с костями, вышел во двор. Когда кормление подходило к концу, волк уже приветливо помахивал хвостом.
— Серый! Умный песик! — похвалил я и осторожно провел ладонью по его шерсти.
Шерсть была шершавой и теплой
Солнце уходило за горизонт, такой близкий в этих местах. Сгущались сумерки. Через полчаса я уже лежал на печи, заложив руки за голову, и балансировал на грани сна и бодрствования. Сон побеждал.
На завтрак были блины со сметаной. Что я могу сказать? Блинами нас в космосе не кормили. Скорее всего, из-за того, что запихать блин в тюбик крайне сложно. Но даже если это кому-нибудь и удастся, то станет только хуже. Ведь достать его оттуда уж точно не сможет никто!
Рыжему Матвею, похоже, надоело бестолку крутиться у нас под ногами и бросать из-под стола заискивающие взгляды в надежде на подачку. Решив, что ему некогда ждать милости от хозяев, кот взял инициативу в свои руки. Пардон, лапы. Используя мои колени в качестве плацдарма, рыжая бестия вскочила на стол.
