Сэм. — Но тситы организованы так, что любой из них способен при желании удалить из своего организма воду, а белок в их клетках не свертывается, поскольку его заменяет алкоголь. Именно так и поступил Дратт-пятый. Услышав, что один из адриннов назвал вашу планету мерзкой и мокрой, я вспомнил, как они в бассейне играли «подарком» Дратта. Тут все встало на свои места, словно из отдельных кусочков сложилась мозаика.
— Но если бы твой эксперимент с опусканием «подарка» Дратта не увенчался успехом, то все твое логическое построение неминуемо бы рухнуло, — заметил Бро-Би.
— Да, — согласился Сэм, расплываясь в улыбке. — Но я оказался прав, все прошло, как по маслу, а появление из ниоткуда Дратта-пятого, согласись, получилось весьма эффектным.
Блаттскиттский лайнер был подан на посадку точно по расписанию. Бывший Бро-Би, а ныне Б-Дитч, хлопнул Сэма клешней по плечу.
— Прощай, человек Сэм. Спасибо тебе, что помог в трудную минуту и мне лично, и всему моему народу. Сегодня утром я известил Галактический Суд о том, что между нами и гормлинами был подписан мирный договор, и оттуда пришло сообщение, что Д’рет, слава грязевому богу, не посетит нашу планету.
Сэм, согнувшись после дружеского удара, нашел в себе силы похлопать Б-Дитча по коленке и пробормотать:
— Всегда рад помочь.
Б-Дитч вознамерился заключить Сэма в объятия, но тот, понимая, чем для его здоровья может закончиться полное соблюдение бингагского этикета, проворно юркнул в люк звездолета.
Отыскать свою каюту на блаттскиттском лайнере оказалось очень просто. Сэм перешагнул порог и от удовольствия потер руки. Каюта была словно специально создана для него: здесь были и широкая мягкая кровать, и ковры, и удобные для человека стулья со столами. Мысленно поблагодарив Ахб за заботу, Сэм вольготно устроился в кожаном кресле, отстегнул от пояса мини-переводчик и сказал:
— Вылезай. Я знаю, что ты там.
— Как ты догадался? — изумился мини-переводчик. — Ведь ты, вроде бы, заглотил байку об искусственном интеллекте.
Ну, прежде всего, вы переборщили с бравурной музыкой, заведенной в самую драматическую минуту.
— Она была необходима для пущего эффекта, — признался Банион, как обычно говоривший от имени траздлов.
— Все верно, Банион, ваш трюк сработал. Или мне следует называть тебя агентом Галосуда?
После весьма продолжительной паузы мини-переводчик тяжело вздохнул и заговорил вновь:
— А я-то считал наше прикрытие идеальным.
Сэм, победно улыбнувшись, заявил:
— Сообразить, что ты агент Галосуда, было несложно. Подумай сам, кому еще понадобилось бы помогать мне в разрешении головоломки с убийством.
— Понимаешь, — сказал Банион, — мы следили за Драттом-пятым больше полугода и, хотя знали, что его наняли адринны, о подробностях козней могли лишь гадать. Будь иначе, твоя помощь бы нам и не понадобилась.
— А что теперь станет с адриннами? — спросил Сэм.
— Именно к их планете сейчас и повернул Д’рет. Полагаю, что после его визита численность местного населения сократится процентов на пятьдесят — шестьдесят.
Легкость, с какой тсит заявил об истреблении огромного количества разумных существ, заставила Сэма поежиться.
— Так мы теперь расстаемся? — слегка помешкав, с надеждой в голосе осведомился он.
— Конечно же, нет, — ответил Банион. — Ты так живо описал нам прелести Земли, что мы решили отправиться туда вместе с тобой. Поэтому-то мы и заказали за счет Галосуда столь комфортабельную каюту.
Сэм, закинув руки за голову, с удовольствием оглядел каюту. Роскошная обстановка, отличная пища, приятная музыка и дружеская компания. Чего еще желать человеку?
Из коридора донесся топот. Сэм, желая выяснить, что происходит, встал и направился к двери, но вдруг дверь перед ним распахнулась, и в каюту ввалился его старый знакомый — покрытый голубой шерстью, дурно пахнущий снуф.
Перевел с английского Александр ЖАВОРОНКОВ
Родриго Гарсиа-и-Робертсон
Прекрасная Верона
Благородный Пес
В первый раз Антонио увидел ее на Виа Капелло, в ночь карнавала. Он только что выбрался из гостиницы, которую с некоторых пор стали называть «Домом Джульетты» — причиной тому был мраморный балкон. Толпы кутил заполняли освещенную факелами улицу. Арлекины, кружевные голубки, менестрели, пьяная чернь — все это смеялось, плясало, пело, люди сталкивались друг с другом, спотыкались о булыжники мостовой, падали в фонтаны и мочились в костры.
Стоя под «балконом Ромео», уже изрядно поднабравшийся (бардолино оказалось отличным) Антонио гадал, какое приключение предстоит ему сегодня. Драка? Женщина? Возможно, и то, и другое. А потом он увидел ее. Небесное видение. Сама Любовь — в золотой кружевной маске и платье с широкими рукавами. Она обернулась, бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц, послала воздушный поцелуй и тут же исчезла, втянутая в людской водоворот.
Не сводя мутного полупьяного взора с толпы, поглотившей незнакомку, Антонио схватил за плечо своего слугу Протея, который занимался тем, что накачивал вином хозяина гостиницы, и притянул его к себе.
— Видел ее? Кто она такая?
Протей бросил на стойку серебряную монету и повернулся к своему пьяному хозяину.
— О ком ты?
— Женщина в золотой маске. Необыкновенно красивая.
Протей оглядел толпу, но не заметил красавицы.
— Откуда вы знаете? Сами говорите, она в маске.
— Знаю, знаю, — упрямо пробормотал Антонио. Он видел лебединую шею и улыбку, и этого было достаточно. — Красивую женщину видно по осанке. По тому, как она держит голову.
— Несомненно. — Протей опустил в карман початую бутылку бардолино. Судя по началу вечера,
