– Конечно. Я надеялся, ты попросишь остаться. Мне здесь нравится, да и потом как-то не привлекает возвращение домой по такой погоде.
– В тебе же кровь викингов, и несколько бурных волн не испугают тебя, – поддразнил Брэнд.
– Не испугают. Но испортят мне аппетит.
– Тогда оставайся до весны.
– Нет. Я лишь ненадолго задержусь. Я должен готовить своих людей к битве.
Вспомнив, что ему до сих пор не принесли выпить, Брэнд поискал глазами слугу.
– И какой же страной ты мечтаешь управлять теперь? – небрежно спросил он, зная, что не проходило ни дня, чтобы герцог Нормандский не сражался или не помышлял о битве.
– Страной Эдуарда.
– Англией?
Удивленный и потрясенный, Брэнд повернулся к другу. Вильгельм сейчас походил на льва, жаждущего крови.
– Ты много раз посмеивался насчет этого, но я не думал, что твои планы так серьезны.
– Почему нет? Эдуард обещал трон мне. Гарольд Уэссекский будет протестовать, я уверен. Он уже принимает решения, а Эдуард не вмешивается, потому что боится ничтожного ублюдка. Но я сниму с Гарольда голову. И тогда вся Англия будет моей.
– Рад, что я не король. Что никто не готовит мои похороны, когда я еще не умер.
– Эдуард не молод и не здоров.
– Не замечал, – сухо пробормотал Брэнд, и герцог взглянул на него с хитрой усмешкой.
– Я должен готовить свое будущее.
– Наверняка у тебя есть несколько месяцев, прежде чем король умрет.
– Если в замке останусь я, то останется и сэр Ричард.
– Знаю. Он должен присутствовать на свадьбе дочери. Когда Ричард не путается у меня под ногами, желая удостовериться, что я хорошо обращаюсь с Бринной, он кажется довольно приятным. – Брэнд прищурился. – Интересно, когда Эдуард выставит кого-нибудь против меня, как в случае с лордом Ричардом?
– Тебя это беспокоит? – гневно спросил Вильгельм. Улыбка друга заставила герцога засмеяться, подняться из кресла и хлопнуть Брэнда по спине. – Значит ли это, что король не приглашен на твою свадьбу?
Откинув голову, Брэнд засмеялся. Вильгельм был доволен. Хотя его любимый рыцарь столь же беспощаден на поле битвы, как и он сам, его смех может очаровать даже злейшего врага.
Через минуту, ища в коридоре свою любовницу, Вильгельм разразился громким хохотом, когда услышал из зала почти умоляющий рев друга:
– Так где, во имя Господа, моя проклятая выпивка?
Глава 11
Бринна встала пораньше, чтобы поработать в огороде матери, собрать травы, пока еще не установились холода. Розмарин и тимьян можно развесить для сушки в подвале, да и петрушку можно спасти, а вот ноготки уже погибли. Глядя на замерзшие лепестки, Бринна сердито нахмурилась. Господи, она даже не помнит, когда в Эверлохе было столько людей. Сейчас едва ли можно пройти по залам, не столкнувшись с оруженосцем или воином, и служанки забросили вышивку и шитье в надежде привлечь внимание норманна или англичанина.
Бринне хотелось тишины и покоя, чтобы собраться с мыслями. Ее мысли главным образом занимал будущий муж. После того как Брэнд поцеловал ее в конюшне, Бринна больше не видела его. И слава Богу. Она ведет себя не лучше мартовской кошки, чуть ли не мяукает от его поцелуев. Отвратительно. И все время думает о нем. Даже оскорбила короля прошлым вечером. Эдуард пытался завести с ней беседу за ужином, а она искала глазами Брэнда, не могла найти и злилась, пока не ушла к себе в комнату.
Скорее всего жених спал с одной из ее служанок, думала Бринна, срывая с промерзшей земли веточку мяты. Нельзя все время думать о нем. Наверное, лишь крепкая пощечина способна привести ее в чувство. Тут она услышала за спиной какой-то шорох, обернулась и сразу поняла, что надежда вернуться к спокойствию несбыточна.
Брэнд молча смотрел на нее, и решимость Бринны увядала, словно капуста вокруг его ног.
– Как вы нашли меня? – наконец выговорила она, когда он шагнул вперед.
Ей не хотелось быть наедине с ним, она вполне могла броситься в его объятия, если он попросит о поцелуе.
– Ваш отец сказал, что вы можете быть здесь.
Она бы спросила, зачем он ее искал, если б имела мужество противостоять его ответу.
– Это мамин огород, – тихо сказала Бринна, опустив ресницы, чтобы защититься от холодного взгляда жениха. – Я пришла спасти что удастся, до того как мороз… – Слова застряли у нее в горле, когда Брэнд присел рядом.
– Я сожалею, что вы потеряли мать.
Она подняла ресницы и тут же обругала себя за оплошность. Его близость смешала ей мысли, согрела кровь, заставив ее вообще забыть о холоде.
