седьмом классе, то я смогу притвориться, что между нами ничего не было.
Поэтому, когда разрезали торт и я знала, что все взгляды будут сосредоточены на красавице-невесте и женихе, я сказала Кэлу, что хотела бы прогуляться и подышать воздухом. И Кэл, который к этому времени был в стельку пьяным, поднял два больших пальца рук вверх и сказал:
— Клево!
Мы вышли на улицу. Звездное небо казалось бесконечным, воздух был напоен ароматом роз. Кэл заявил, что много раз приезжал сюда к отцу и он знает одно шикарное местечко. С криком: «Сюда, за мной!» он побежал. Но я не могла бежать быстро в своей длинной юбке и в туфлях на высоких каблуках, поэтому велела ему подождать меня. Он вернулся, поднял меня, перекинул через плечо и закричал:
— Ты легкая, как пушинка.
Я невольно взвизгнула, как маленькая девчонка.
Кэл пронес меня несколько метров к искусственному водоему, выглядевшему как настоящее озеро. Мерцающие звезды отражались в воде. Он снял свой пиджак и положил на траву, чтобы мы могли сесть. Но сидеть — нелегкая задача в моем платье, поэтому мне пришлось лечь на спину. Кэл примостился рядом, подперев голову локтем. Его лицо было совсем рядом с моим. Я смотрела на звезды. Было слышно, как играл музыкант на барабане, и ритм напоминал неровное биение сердца.
— Здесь так красиво, правда? — наконец сказала я.
Кэл произнес:
— Ты краа-шша-випа.
Я улыбнулась и взглянула на Большую Медведицу: «Спасибо, Глэдди».
— Я правда так думаю, — сказал Кэл с нежностью.
Я хихикнула и закусила губу. Опять это напряжение.
— Тебе не надо говорить об этом.
— Знаю, — прошептал он.
Наши взгляды встретились. Мы снова оба рассмеялись. Когда успокоились, Кэл сказал:
— Как я смогу целовать тебя, если мы все время смеемся?
Мне понравилось, что он открыто спросил меня об этом. Я приподнялась, закрыла глаза и почувствовала, как его губы прикасаются к моим. Мы целовались.
Его поцелуй не был противным. Он мне нравился. Честно говоря, он мне очень нравился. Я могла ощущать вкус виски на его языке и чувствовать горячее дыхание на лице. Его ладони у меня на волосах, на затылке, на плечах, на пояснице…
Ну, должно быть, те мозги Кэла, что ниже пояса, кое-что придумали, ощущая мою страсть. Он вдруг перестал целоваться и прошептал мне на ухо что-то невнятное.
— Что? — переспросила я.
— У меня есть презерватив.
— Что?
Кэл улыбался мне.
— Правильно ли я поняла, что ты мне сказал?
— Что?
— Сказал ли ты мне, что у тебя есть презерватив, для того чтобы заняться со мной этим…
— Дааааа…
— Чтобы мы могли заняться сексом?
— Даааааа…
Я оттолкнула его и поправила платье.
— Мы лишь раз поцеловались, и ты думаешь, что можешь заняться со мной сексом?
— Дааа… Я подумал…
Я не могла в это поверить! За кого он меня принимал?
Идиот! Он ничего обо мне не знал. Не знал, что я на предварительном вступительном экзамене заработала 1500 очков. Не знал, что я пробегаю марафонские дистанции. Не знал, что я ем печенье «Капитан Кранч» на завтрак, обед и ужин. Не знал, что я не могу наслушаться «современной классики» и насмотреться шоу «Реальный мир». Не знал, что моя лучшая подруга переехала в другой город и я ненавижу всех остальных. Не знал, что недавно я сделала попытку совершить правонарушение.
Да. Он не знал ничего. И представлял, что я потаскушка, у которой вошло в привычку трахать едва знакомых парней на площадках для игры в гольф.
— Ты даже не знаешь меня! — прокричала я.
Он нежно погладил мою руку с внутренней стороны.
— Я знаю, что ничего о тебе не знаю, но собрался узнать больше, — говорил он, едва двигая языком. Он настолько был пьян, что ему было все равно с кем.
Боже мой! Можно ли быть еще более ничтожным и грязным типом!
Я оттолкнула его руку и встала.
— Знаю, все говорят, что ты гений и все такое, но ты полный идиот, раз решил, что я попадусь на твою удочку.
И я быстро зашагала туда, где все веселились без моего участия, раз и навсегда упустив возможность лишиться девственности на свадьбе у своей сестры.
Какой кошмар. Думаю — это все в наказание за то, что оттолкнула Скотти и допустила в свою жизнь совершенно незнакомого типа.
Четвертое июля
Трудно придумать лучшее место, чтобы отмечать независимость нашей нации на набережной Слизсайд-Хайтс? И какой лучший способ можно придумать, чтобы провести День независимости, работая, как рабыня, за гроши, продавая разные разукрашенные сладости жирным, похожим на огромных китов туристам, наводнившим летом Нью-Джерси и загрязняющие все вокруг.
Я ненавижу их всех. Эти жирные грязные ублюдки повсюду: что-то швыряют и стреляют во всех аттракционах, для того чтобы выиграть призы для своих подружек — девиц с липкими, политыми влагоустойчивым лаком волосами и напоминающими моду 80-х годов длинными челками, а когда они гуляют по набережной, то их каблуки постоянно застревают между деревянными досками. Эти женщины висят на своих мужчинах и смотрят на них с нескончаемым обожанием, словно они пещерные жители из мультиков, дождавшиеся возвращения своих мужей с охоты. Под светом неоновых ламп эти герои отдаленных от центра маленьких городков преследуют ускользающую от них добычу — огромных плюшевых медведей, у которых рвутся швы и из которых сыплются маленькие пенополистироловые внутренности всякий раз, когда победитель перекидывает их через плечо. Если же им не повезло, они прикрывают лицо футболками, раскрашенными баллончиками с краской. Это официальное приглашение: дорогая, не пора ли заняться сексом?
Когда они не соревнуются за призы или не катаются на американских горках, они поедают малополезную или вовсе не полезную пищу: конфеты «Тэффи», замороженный заварной крем, яблоки в карамели, сахарную вату. Все это продается искренне вашей продавщицей кондитерской «Сладкое удовольствие у Вэлли».
Боже, благослови Америку.
Как я унижалась, упрашивая Сару, чтобы она убедила отца нанять меня на работу, несмотря на то что все вакансии уже были заняты европейцами с временными рабочими визами. (Они прилетают на лето, чтобы пожить жизнью типичного американского подростка, работающего летом. Только иностранец будет пахать сто часов в неделю за минимальную плату. Да здравствует земля свободных граждан! Приют всех смельчаков!) Но мне
