В День благодарения все происходит раньше, чем обычно.
Встаешь в восемь утра, чтобы посмотреть на салют, устраиваемый во время этого старомодного парада по случаю Дня благодарения крупнейшим в мире универмагом «Мейси». К девяти часам уже ругаешься с отцом, говоря ему, что готова еще раз сломать ногу, лишь бы не наносить красно-белую краску на лицо и не сопровождать его на товарищеский футбольный матч на стадионе в Пайнвилле. В одиннадцать говоришь маме, что она приготовила слишком много еды на четверых, и из-за этого она выпивает слишком много бокалов «Шардоне». В полдень бабушка Глэдди уже миллион раз успевает спросить, есть ли у меня парень, а потом, забыв, повторяет свой вопрос еще миллион раз, и так до отъезда. К часу дня ты выключаешь телевизор, потому что весь день идет один футбол. Индейка на столе в три тридцать. Десерт в четыре. Еда и вино начинают действовать, и ты засыпаешь до пятичасовых новостей.
Вот, например, как все обстояло в этом году.
Я проснулась от голода в восемь утра. Нечего делать. Слишком рано, чтобы позвонить Маркусу. Я всегда звоню ему в полночь. Это наше расписание. Мы так решили. Однако подумала, что, может быть, он тоже в такую рань свободен. Поэтому взяла трубку и набрала номер.
Один звонок. Другой. Третий.
Затем незнакомый щелчок, переводящий меня в режим автоответчика:
— Маркус здесь, но на самом деле он не здесь.
Я запаниковала и повесила трубку, прежде чем он закончил. Я не могла заставить себя оставить сообщение. Оставить ему сообщение — это было бы жестом отчаяния или чем-то вроде этого.
В полночь, согласно нашей традиции, я позвонила снова.
Опять нет ответа.
Это было в первый раз, когда Маркуса не оказалось на месте, и я по-настоящему рассердилась. Мне пришлось прижать ладони друг к другу, чтобы помешать себе звонить каждые пять минут, пока он не поднимет трубку. Я не сделала этого только потому, что не знала, есть ли у него определитель номера. Не хотелось, чтобы мой номер высвечивался у него на экране миллион раз. Это уже из области психиатрии.
В какой-то степени я была даже рада случившемуся, потому что это помогло мне прийти в себя: больше я не буду звонить ему. Я отдаю этим, с позволения сказать, отношениям слишком много сил. Да, он помогает мне спать по ночам. Да, он заставляет меня чувствовать себя лучше, чем я есть на самом деле. Но если я продолжу использовать Маркуса, как обезболивающее лекарство, то могу стать зависимой от него. И никакая программа «Анонимных алкоголиков», состоящая из двенадцати ступеней, не поможет избавиться от этого.
Кроме того, я не его девушка или что-то вроде этого. Тогда это было бы другое дело. Тогда у меня было бы право расстраиваться из-за него. Но я не его девушка! Мне надо взять себя в руки. Надо перестать думать о нем и Мие, о том, что завтра вечером они будут веселиться и танцевать на балу.
Двадцать четвертое ноября
Черная пятница.
Полное соответствие — подумала я, когда проснулась после беспокойной ночи без Маркуса. Зачем я взяла на себя обязанность наполнить радостью день рождения мамы? И куда меня занесет, если я буду улучшать настроение другим?
Мама была уже одетой и готовой идти, когда я спустилась к завтраку.
— С днем рождения, мама!
— Думала, ты никогда не встанешь! — воскликнула она. — Я уже собиралась разбудить тебя, но знаю, какой тогда ты будешь раздраженной.
«Это ее день рождения, — говорила я себе. — Не будь скотиной».
— Уже десять тридцать! — показала она на часы. — Мы должны поскорее поехать, если хотим что- нибудь купить. Уверена, что в магазинах все уже раскупили к этому времени!
«Это ее день рождения. Это ее день рождения. Это ее день рождения. Не будь скотиной. Не будь скотиной. Не будь скотиной».
Я засунула пригоршню печенья в рот и поплелась наверх одеваться. Минут пять стояла перед шкафом в нижнем белье, размышляла о том, какой наряд меньше всего ее обидит. Наконец выбрала брюки желтовато-коричневого цвета и бежевую толстовку. Нейтральная одежда. Нейтралитет. Мир.
Я почистила зубы, умылась, заколола волосы и намазала губы гигиенической помадой. Вернулась обратно на кухню минут через семь.
— Идем.
Мама удивленно поднялась со стула:
— Уже?
— Чем быстрее, тем лучше.
— Знаешь, — сказала он, беря пальто, — есть преимущество, когда идешь с тобой вместо Бетани. Мне не надо ждать тебя целую вечность, когда ты соберешься.
Ну я рада, что есть хотя бы одно преимущество. На одно больше, чем я думала.
Магазин был украшен к Рождеству еще до хеллоуина. Кругом все красно-зеленое, в колокольчиках и мишуре. Это должно было поднять мне настроение, но пока я этого не почувствовала.
— Разве не весело? — сказала мама, сжимая мою руку, так что у меня остановилось кровообращение.
Я улыбалась во весь рот.
Мама хотела расстаться на час, чтобы каждый смог купить рождественские подарки и это было бы потом для всех сюрпризом. Эта идея мне понравилась. Я уже позаботилась о подарках для всех. На этот раз выбрала тему журналов. Оформила подписку для всех членов семьи («Марта» и «Красивый дом» для мамы; «Мир ПК» и журнал о велосипедах для папы; «Космо» и журнал о знаменитостях для Бетани; несколько скучных журналов по торговле для Г-кошелька). А для Хоуп я изготовила поддельную обложку журнала для тинейджеров. Для этого не требовались художественные способности, просто компьютер. Я отсканировала ее фотографию и написала следующие строчки:
«Хоуп Вивер рассказывает всем: „Нелегко быть королевой тинейджеров“. Руководство для всех девчонок школы, как заполучить парня (когда вокруг нет таковых, а дворник выглядит таким душкой). С ума схожу по ткани в клетку: 101 способ, как добиться, чтобы шотландка стала обязательной формой одежды.
Правда, что девушки из штата Нью-Джерси самые лучшие в мире? Прими участие в нашей викторине!!!»
Я смеялась до упада.
Я не могла позволить маме узнать, что уже купила подарки к Рождеству. Это бы разбило ее и без того слабое сердце. Поэтому провела шестьдесят минут в кафе, поедая пирожные и запивая их колой, чтобы потом, когда мы снова соединимся, у нас было бы время начать поиски антибального платья. Мне необходимо насытить организм глюкозой, чтобы хватило энергии на его поиски.
Я знаю, как настоящая американская девочка-подросток, мне следовало бы испытывать глубокое волнение при мысли, что мама собирается купить мне подарок получше, чем крошечный флакончик «Шанель № 5», который мы с папой подарили ей утром. Ну все-таки ходить за покупками — это так невыносимо.
— О, вот то, что надо! — сказала мама восторженно, ставя свои сумки с покупками, для того чтобы она могла пощупать ворс темно-бордового бархата. — Ты прекрасно будешь в этом выглядеть.
— Мама, ты не поняла, — сказала я. — Предполагается, что это должно быть антибальное платье. Анти обозначает что-то, что я не могла бы надеть на бал.
— Хорошо, — совершенно спокойно согласилась она. — И каким же оно должно быть?
— Во всяком случае, не напоминать что-либо из «Отдела бальных платьев для старшеклассников» в универмаге «Мейси».
Я потащила ее в «Делию», в которой продается слишком модная для меня одежда, но где я могу
