Хлопнула дверь, и в вестибюль ввалился Верджил. Я попытался в двух словах объяснить Р.Л. суть происходящего, но того, похоже, заклинило. Он лишь выпучивал глаза и беззвучно шевелил губами. Глядя, как Верджил вперевалку направляется к кабинету Присс, я терпеливо повторил все сначала.
– Ты хочешь сказать, что это убийца мог послать записку? – тупо спросил Р.Л.
Да-а. Неудивительно, что Присс пришла в ярость, когда Джейкоб назначил своим преемником ее братца. Этому парню, пожалуй, нельзя поручить даже торговать лимонадом.
Визит Верджила не должен был затянуться. Вряд ли требуется больше пятнадцати минут, чтобы сунуть записку с конвертом в пластиковый пакет, но шериф умудрился растянуть это действо на целый час. Замогильным голосом он потолковал сначала с Присциллой, затем со мной и, наконец, с Р.Л. и Джолин.
Когда очередь дошла до меня, Верджил первым делом высказался по поводу моего костюма.
– Понятия не имел, что у тебя есть спортивная куртка, – простонал он так, словно этот факт являлся венцом высокой трагедии.
Я подумал и решил, что подобное замечание не заслуживает ответа.
– Неужели ты собираешься разгуливать по городу в таком виде? – Верджил скорбно рассматривал меня. – По мне, так ты выглядишь настоящим павлином.
Пришлось напомнить Верджилу, зачем он приехал. Но и после этого он продолжал пялиться на мою куртку. Весьма неодобрительно пялиться.
Беседы шерифа с Р.Л. и Джолин были чистой показухой. Голову даю на отсечение, что Верджил и не рассчитывал выведать у них что-нибудь стоящее.
Мне было жаль Джолин. Во время допроса она напоминала загнанного кролика, попавшего в вольер с хищниками. В лице ни кровинки, а губы тряслись так, что она едва могла говорить. Да и что Верджил мог у нее узнать? Письмо пришло вместе с остальной почтой. Джолин, конечно, смогла бы опознать почтальона, но вряд ли от этого была бы польза.
Верджил даже сунул нос в кабинет Джейкоба. Я собрался следом за ним нырнуть под желтую полицейскую ленту, ограждавшую вход в кабинет. Должно быть, шериф отнесся к моей инициативе чересчур болезненно, потому что глянул на меня волком и дверь с треском захлопнулась перед моим носом.
Инес, естественно, сидела за своим столом и читала «Справочник секретаря». Она сочувственно посмотрела на меня. Так смотрят на ребенка, которого другие дети не позвали играть. Я беззаботно улыбнулся, давая понять, что меня нисколько не волнует, чем занимается Верджил в кабинете Джейкоба. Инес улыбнулась в ответ, растянув ниточкой тонкие губы.
– Знаете, – доверительно заговорила она, подаваясь вперед, – я ведь слышала сирены, но решила не покидать своего рабочего места. До утреннего пятнадцатиминутного перерыва еще много времени.
Моя улыбка увяла. Этой женщине пора давать награду.
А что, если позвать Инес к нам с Элмо? Ведь не исключено, что она все-таки лишится работы. Разумеется, возникнут сложности, когда кому-то придется сообщить несравненной Мельбе, что мы больше не нуждаемся в ее услугах.
Если вообще когда-нибудь нуждались.
Конечно, трудно утверждать наверняка, но я сильно сомневался, что у нас с Элмо хватит духу уволить мать пятерых детей. Пусть даже случится чудо и нас не загрызет совесть, но увесистое общественное мнение Пиджин-Форка пришибет кого угодно. Люди наверняка сочтут мерзавцем всякого, кто вышвырнет на улицу единственную поддержку и опору пятерых беззащитных деток.
А ведь есть еще и сама Мельба. Уж она-то точно снарядит свое потомство в крестовый поход против тиранов и мракобесов, милые детки вооружатся баллончиками с краской, бейсбольными битами, скалками, и можно представить, какая судьба уготована нашим машинам и жилищам.
Инес снова наклонилась ко мне: – Вы, наверное, не знаете, зачем приехал шериф?
Я понимал, что столь фанатичная секретарша, как Инес, вряд ли станет распространяться о том, что я ей скажу, но судьбу испытывать не хотелось. А вдруг и в Инес есть что-то от Мельбы? Все-таки ничтожная вероятность, что мои слова к вечеру будет знать весь Пиджин-Форк, оставалась, и в этом случае Инес, разумеется, не поленится раскрыть источник информации. А мне отнюдь не улыбалось, чтобы в нашем городке утвердилось мнение, будто частный детектив на самом деле не такой уж частный.
– Трудно сказать, – солгал я.
Если Инес и суждено услышать о записке, то пусть услышит от кого-нибудь другого.
– А-а. – Инес выглядела разочарованной. Ей явно было нечем заняться, кроме как читать свой «Справочник» и ждать звонка. Она вяло побарабанила пальцами по столу. – Если бы вы знали, как меня раздражает эта противная желтая лента, – протянула секретарша, чтобы поддержать разговор. – Как вы считаете, она действительно это означает?
Я терялся в догадках.
– Что «это»?
Пальцы Инес вновь выбили меланхоличную дробь.
– Вы считаете, эта мерзкая желтая лента означает, что «Проход запрещен»? Ведь если я не могу войти в кабинет, то не могу и стереть пыль, как мне положено делать каждое утро. И все аккуратно разложить на столе. И полить цветы. И оборвать листочек на календаре. О-о… Я не могу выполнять свою работу!
Я попытался изобразить сочувствие, хотя, честно говоря, сильно сомневался, что Джейкоб стал бы возражать, узнай он, что календарь на этот раз остался нетронутым.
– Ленту скоро уберут, – пообещал я. – Не беспокойтесь.
Инес скорбно хмыкнула.
