Рипу явно не понравился маневр Белинды, но мой прием ему понравился еще меньше. Он заскулил.
– Верджил, как хорошо, что ты заглянул! Это, конечно же, была Руби. Покончив с крошками, она выскочила из столовой, вытирая руки о фартук с анютиными глазками.
– Боже, ты самый приятный человек, которого я когда-либо знала! Ты снова зашел проведать, как у нас дела?
Верджил виновато посмотрел на нее.
– М-м… Э-э…
После сей пространной речи он с минуту стоял, открывая и закрывая рот, словно это был сложный прибор и управлялся каким-то таймером. Я решил, что с женщинами у Верджила дела обстоят даже лучше, чем у меня.
Шериф определенно произвел сильнейшее впечатление на Белинду.
– Хорошо, хорошо, – сказала она, теребя желуди на шее, – довольно обмениваться любезностями. Какого черта вы меня сбиваете? Я хочу, чтобы эту чертову собаку посадили в окружную тюрьму!
Верджил тяжко вздохнул:
– Полагаю, ты знаешь, Хаскелл, что Белинда подала официальную жалобу?
– Ну да, я жалуюсь! – решила уточнить Белинда. – Этот чертов пес убил четырех моих уток. И я видела его собственными глазами.
Я ошеломленно уставился на нее. Уже четырех? Сегодня утром было две. Список трупов растет не по дням, а по часам.
Белинда заметила мой взгляд и подбоченилась.
– Именно четырех. Сегодня днем ваш зверь убил еще двух. Я чуть не прикончила негодяя. Если бы я успела схватить ружье, а не пистолет, мы бы с вами здесь сейчас не стояли. – Она бросила на Рипа злобный взгляд. – Все мои трудности были бы решены.
И после этого Белинда называет хладнокровным убийцей Рипа?
Глаза Верджила стали грустнее некуда.
– Знаешь, Хаскелл, если твой пес убивает домашнюю птицу…
Я не дал ему закончить:
– Рип никого не убивает! Вы только взгляните на него, Верджил, разве эта собака похожа на убийцу?
Вероятно, я выбрал очень неподходящий момент для этого вопроса. На самом деле я хотел, чтобы Верджил проверил, нет ли на Рипе следов крови, утиных перьев или чего-то в этом роде – чего-то такого, что могло бы подтвердить гипотезу Белинды. Однако Верджил даже не шагнул к Рипу, возможно, потому, что Рип продолжал извиваться всем телом, хотя я по-прежнему держал его за ошейник. Не знаю, то ли Рипу вскружило голову всеобщее внимание – присутствующие дружно пялились на него, то ли мокасины Белинды издавали чересчур пьянящий запах. Как бы то ни было, создавалось впечатление, что пес спятил. Перемежая приглушенный лай с рычанием, Рип то и дело бросался вперед и извивался как самый настоящий безумец. Он падал, вставал и снова падал.
Верджил посмотрел на Рипа, потом на меня. В глазах его читалась жалость.
Я оглядел всю компанию. Судя по лицам Белинды, Руби, Присс и Верджила, собрание тремя голосами против одного признало бы Рипа виновным. Единственный голос в пользу бедного пса подала бы Присцилла, да и в ее взгляде сейчас сквозило сомнение. Ничего удивительного – Рип вел себя не просто как полоумный, а как опасно полоумный.
– Говорю вам, этот пес никогда не спускается с крыльца.
Соотношение голосов не изменилось. Так что пришлось продемонстрировать.
Это было унизительно. Я затащил поскуливающего и извивающегося Рипа в столовую, взял с блюда кусочек куриной грудки (разумеется, без костей) и сунул ему под нос. Рип облизнулся и попытался ухватить курятину, но не тут-то было. Своими бешеными прыжками Рип производил впечатление собаки- неандертальца.
Однако стоило нам выйти на веранду, как все изменилось. Я положил мясо на четвертую сверху ступеньку. Пес подобрался к краю веранды и сел, с тоской глядя вниз. Его карие глаза стали почти такими же скорбными, как у Верджила. Через секунду-другую Рип встал и осторожно вытянул морду, пытаясь достать лакомство и сохранить при этом равновесие. Морда вытягивалась все дальше и дальше, но тело Рипа оставалось на веранде.
Я с нежностью смотрел на дуралея. Хороший песик, Рип. Хороший мальчик, мой дурачок.
Публика высыпала на веранду, чтобы лично убедиться в полном идиотизме собаки. Руби позади меня восторженно выдохнула: – Вот так щука!
Жители Пиджин-Форка часто произносят эту фразу. Она означает: «Вот так штука». Ума не приложу, при чем здесь щуки.
Но на Белинду все это не произвело никакого впечатления.
– Может, чертов пес попросту не любит курятины? – Она с торжеством взглянула на Верджила. – Может, он любит только утятину, а?
Я вздохнул. Похоже, придется устроить еще одно показательное выступление.
Спустившись с крыльца, я свистнул, чувствуя себя не меньшим идиотом, чем мой пес. Потом крикнул:
– Сюда, Рип! Сюда, мальчик. Ко мне, Рип!
