колодца. Брат Халга объяснил, что все сооружение возведено из стекла и силикатов, добытых из песчанистого льда, и скреплено псевдоалмазной проволокой. Индира поинтересовалась, как часто им приходится восстанавливать шахту после подвижек ледяной коры, и он ответил, что монастырь построен в теле брекчии, опускающейся почти до самого дна.
— Поверхность покрыта льдом, но сотней метров ниже она совершенно устойчива, — сказал Халга.
Старый монах показался ей человеком робким: разговаривая с Индирой, он смотрел в сторону.
— Извините, что досаждаю вам расспросами, — сказала она.
— Мы не привыкли к женщинам, — ответил монах и покраснел: его коричневое лицо потемнело.
Дальше они шли молча. Наконец свернули в коридор, стеньг, пол и потолок которого были покрыты длинным красным мехом. Здесь стояла отчаянная жара. Двери в конце коридора были замаскированы тем же красным мехом. Халга распахнул двойные створки и доложил о гостье человеку, стоявшему в дальнем конце слабо освещенного зала. Затем прошептал:
— Брат Рссер, — и вышел, закрыв за собой дверь.
С одной стороны зала уходили во тьму шкафы с печатными книгами; с другой стороны каменная стена была завешена старинным гобеленом, увеличенной репродукцией фрески на потолке Сикстинской капеллы: Бог склоняется из облаков к Адаму. Брат Рссер стоял перед камином, глядя на голограммы, сменяющие Друг друга у боковой стены. Камин был огромен, как спасательная камера, и в нем горел огонь, настоящий огонь. Пламя трещало и танцевало над слоем добела раскаленных искусственных поленьев, от него поднимались завитки ароматного дыма, отблески огня играли на персидском ковре, покрывающем пол.
Индире говорили, что монастырь не из бедных, но она и представить себе не могла такого богатства.
— Добро пожаловать, — сказал настоятель. Голос его был мощен, мягок, как хорошее виски, и слова гулко отозвались в углах величественного зала.
Хозяин был высоким старцем с прямой осанкой и серовато-белым ястребиным лицом, усеянным темными пятнышками. Он был одет в такую же рясу, как и монахи, но вместо капюшона его лысую голову покрывала черная шапочка с молекулярным золотым узором. В пергаментных ушах висели тяжелые золотые кольца. Он сказал:
— Я распорядился о еде.
Прошел в сторону от камина — его сопровождал луч света, падающий откуда-то сверху, — и отодвинул флорентийский стул от столика орехового дерева. На столе был пластиковый поднос с едой: водянистый суп из каких-то зеленых листьев, желе со стебельками овощей — на вид сырых, — сухое соленое печенье. И вода в пластиковом кувшине.
Индира попробовала суп и отодвинула тарелку. Рссер проговорил:
— Здесь та же пища, что и в нашей трапезной. У нас аскетический орден.
Он поднял руку, и сбоку от камина появилась голограмма: вид сверху на трапезную, в которой вдоль белых пластиковых столов рядами сидели чернорясные монахи, человек сто, по десять за столом.
— Я поела в Кадмусе, потом в роллбусе, — сказала Индира. — Давайте о деле. Я не ожидала…
— Понимаю. И я не ожидал… В том-то и сложность…
Голограмма трапезной уплыла в сторону. На остальных были изображения водорослевой фермы. Индира поняла, что настоятель продемонстрировал ей свои владения: роскошный зал, армию монахов, ферму.
— Я пытался поговорить с Владом Симоновым об этих… сложностях, — говорил старик. — Но в информсети его нет.
Он стоял и растирал себе то одну руку, то другую. Когда ему казалось, что Индира на него не смотрит, украдкой изучал ее. Индира подумала, что надо было надеть накидку поверх обтягивающего комбинезона.
— Влад работает на шахте, на той стороне планеты, — сказала она. — Наверное, он подо льдом. Но в чем сложность? Когда мне приступить к делу? Наверное, мне нужно просмотреть записи сонара и все видео, что у вас имеются. — Рссер поднял на нее глаза, и она пояснила: — Изображения монстра. Того, кого я должна убить.
— А! Вот что… Боюсь, здесь возникло недоразумение.
— Какое же? Вы сообщили, что в вашем районе появилось биологическое макрооружие класса «дракон». Мы с Симоновым заключили контракт, и я прибыла сюда.
— Видите ли, мы не думали, что он пошлет женщину.
— Одна из его шуточек, — сказала Индира.
— Весьма обескураживающая шутка, миссис Дзурайсин…
— Как бы то ни было, мое дело — выполнить задание.
— Боюсь, миссис Дзурайсин, мне придется аннулировать ваш договор.
Индира изумленно уставилась на Рссера — тот по-прежнему избегал ее взгляда. Положение наконец прояснилось: настоятель не хочет, чтобы она охотилась на дракона; женщинам в монастыре не место. Что же, роллбус вернется через три дня, и она уедет.
— Увы, из-за дракона на ферме невозможно работать, — снова заговорил монах. — Мы теряем огромные деньги и весьма недовольны действиями мистера Симонова. — Он вовсе не выглядел разгневанным и за время разговора ни разу не поднял голоса и не изменил тона. — Ну а для вас все устроено. Утром, в шесть часов, вам принесут завтрак.
— Вы действительно хотите, чтобы я убралась отсюда?
— Основа наших обрядов — медитация. Поднимаемся рано. К тому времени, как вы получите завтрак, мы уже отстоим первую службу. Вас обслужат в то же время, когда едим мы.
— Я должна позвонить родным, но мой видеофон не работает.
— Что-то, связанное с системой, как я понимаю.
— Но может быть, я сумею использовать вашу информсеть?
— Полагаю, вам стоит выйти наружу, — ответил Рссер и умолк. Затем заговорил вновь: — У нас вы в полнейшей безопасности. Здесь вас не затронут сатанинские вожделения, ослепляющие мужчин, но не из- за химической или физической их кастрации. И то, и другое бесполезно, создает нежелательные побочные эффекты, и конечно, химическая кастрация связана с использованием вредоносных гормонов. Нет! У нас микрохирургическим путем заблокированы нейроны, управляющие этими реакциями. Нас нельзя соблазнить, ибо мы не способны возбудиться.
— Понятно, — пробормотала Индира, хотя не могла уразуметь, зачем он об этом говорит: — И все же я должна получить свой гонорар. Это вы отказались от моих услуг, а не я от работы.
— Несомненно! Мы не собираемся нарушать контракт. Всего вам доброго, миссис Дзурайсин…
Рссер не подал никакого знака, но в дальнем конце зала брат Халга отворил двойную дверь.
Старый монах отвел Индиру наверх, в одну из пустых клетушек. Обстановка здесь была спартанская, как в лагере беженцев на Ганимеде, где она жила с приемными родителями. Комната три метра на два, голый бетонный пол, стены из стекловолоконных досок, покрытые синтетической штукатуркой. Из мебели только кровать, убирающаяся в стену, но был и закуток с душем. Халга уверил Индиру, что такие кельи здесь у всех. Кроме, понятно, настоятеля — Индира до сих пор вспоминала роскошь его «приемных покоев».
Телефон все еще не работал. Запереть дверь кельи не удавалось. Индира оставила багажный контейнер снаружи, велела ему стеречь вход, но заснуть не сумела — в комнатке стоял холод, свет нельзя было погасить полностью. К тому же где-то в глубинах купола временами возникал рокот, который заканчивался оглушительным звоном, после чего наступала оглушающая тишина. Индира лежала тихо, и по краю сознания проходили картины того, как она пряталась в туннелях города. Давным-давно. Она отгоняла эти воспоминания.
Забавная история. Орден монахов-женоненавистников; их вождь с манией величия — возможно, бывший ученый. Секретный туннель… И конечно же, монстр, лютующий в глубинах океана у самого монастыря… Похоже на старинный готический роман. У монахов какая-то форма религиозной фобии к женщинам. Их дело. Европа достаточно велика, хватит места для любых чудаков. Хартия вольностей,
