Я предположил, что или «Баттерворт» платит своим служащим гораздо больше, чем я думал, или у нашего пассажира есть весьма крупная сумма на личном счету.
Как я уже говорил, «прихожая» у нас большая. Весь отсек забит множеством всевозможных вещей: одеждой, предметами искусства, приборами и механизмами на все случаи жизни, запчастями, швейными машинками и прочим товаром, который мы с Джанет собираемся продать во время полетов «Рогатки». Джанет называет этот отсек «бутик». Товары для продажи она отбирает весьма расчетливо, продуманно, но все же мы получаем от торговли прибыль весьма небольшую, как, впрочем, и от остальной деятельности.
Мне доводилось слышать немало историй о том, как «бродячим» кораблям удавалось заработать большие деньги. Их рассказывали при встречах другие капитаны. Прежде, пока мы с Джанет не склепали «Рогатку», я им обычно верил. Но теперь я сам рассказываю истории о заработанных и утраченных богатствах. Однако правда в том, что никакого богатства мы и в глаза не видели.
Оно бы нам очень не помешало. Хэл, наш старший, хочет учиться в Марсопорте, в техническом университете, а это дорогое удовольствие. Хуже всего то, что он лишь первый из девяти. Тем временем Барклай желает регулярно получать выплаты по закладной на «Рогатку», цены на топливо постоянно растут, а крупные. Корпорации с каждым годом делают жизнь для частных компаний с одним кораблем — вроде моей — все сложнее и сложнее.
Мы спустились в «бутик» вовремя. По большой плоской равнине, служащей на Джефферсоне космопортом, к кораблю уже прыгали две фигуры. Касаясь грунта после каждого прыжка, они вздымали облачка пыли и щебня, который замедленными пулями разлетался в стороны и оставлял в пыли крошечные кратеры. Ландшафт здесь унылый, сплошные скалы и кратеры. Лишь большой стальной шлюз порта Свобода напоминает прибывшим, что на этом булыжнике обитает несколько тысяч душ.
Шлюз отсюда не виден, поскольку горизонт на астероиде очень близок, но мы знали, что неподалеку от шлюза стоят обычные солнечные печи — большие параболические зеркала для плавки руды. Возле самого горизонта поблескивала обнаженная залежь льда. Вода — одно из основных богатств Джефферсона. Около десяти тысяч лет назад астероид столкнулся с головой кометы, прихватив на память немало льда.
Обе фигуры добрались до «Рогатки». Они быстро взбирались по лесенке ко входу, и я нажал кнопку, открывая наружный люк.
Джед, как минимум вдвое старше меня, но его возраст, как и возраст всех живущих при низкой гравитации, угадать очень трудно. У него есть морщинки на лице, но на вид ему больше пятидесяти не дашь. Второй назвался доктором Стюартом. Я не был с ним знаком. Когда я в последний раз навещал Джефферсон, у них был другой врач, примерно моего возраста. Он работал по контракту и оказался джефферсонцам не по карману. Стюарт же был молодым парнем, не старше двадцати. Очевидно, он родился здесь же, еще в те времена, когда астероид назывался Кормушкой, а главой колонии был Дэн Дубинка. Скорее всего, медицинскую подготовку он получил так же, как и почти любое образование в Поясе, — сидя перед телеэкраном.
Мне оставалось лишь надеяться, что у моего семейства не возникнет проблем со здоровьем. Джанет тоже теледоктор, но она целый год стажировалась в центральном госпитале Марсопорта. Вряд ли у юного Стюарта была такая возможность…
— Все здоровы? — спросил Джед.
— Конечно. — Я достал бортовой журнал и показал сделанную рукой Джанет запись: «Инфекционных заболеваний нет».
— Мне положено лично осмотреть каждого… — важно заявил Стюарт.
— Да Бога ради! — буркнул Джед, дернул себя за колючие усы и метнул в юного дока свирепый взгляд.
Стюарт ответил ему тем же.
— Можешь убедиться, что все еще дышат… Капитан Ролло, пусть его кто-нибудь отведет наверх, пока мы заполняем иммиграционные бланки, — сказал диспетчер.
— Хорошо.
Я вызвал по интеркому Пэм. Она у нас вторая по старшинству среди детей.
Спустившись в бутик, она увела Стюарта, а когда они ушли, Джед достал пухлую пачку бланков.
Есть некая таинственная причина, из-за которой обитатели каждого космического булыжника желают узнать всю историю вашей жизни, прежде чем выпустить вас из корабля. Для меня до сих пор остается загадкой, что они делают со всей этой информацией. Мы с Далквистом принялись заполнять бланки. Джед стоял рядом и что-то бормотал себе под нос.
— Вы что, из «Баттерворт»? — спросил Джед. — И каким ветром вас сюда занесло?
Далквист оторвал взгляд от очередного бланка:
— Есть вопрос. Быть может, вы сможете мне помочь? У нас был застрахован мистер Джозеф Колелла. Мне нужно найти наследницу, миссис Барбару Моррисон Колеллу.
— Джо Колелла? — Должно быть, в моем голосе прозвучало удивление, потому что оба посмотрели на меня. — Я привез Барбару и Джо на Джефферсон. Приятная пара. Что с ними случилось?
— В свидетельстве о смерти написано «несчастный случай». — Джед произнес это ровно, без эмоций и добавил: — Оно подписано доктором Стюартом.
Джед словно напрашивался на реакцию со стороны Далквиста, но страховщик вновь склонился над бланками.
Когда стало очевидно, что сам Джед больше ничего не скажет, я спросил его:
— А что, несчастный случай был каким-то подозрительным?
Джед пожал плечами и плотно сжал губы. Атмосфера на корабле явно изменилась в худшую сторону, и я не сомневался, что Джеду есть что сказать. Но почему Далквист ни о чем его не спрашивает?
Для меня оставалось загадкой и кое-что другое. Джо и Барбара были для нас не просто бывшими пассажирами, а друзьями, и мы хотели с ними повидаться. Уверен, что мы не раз упоминали их имена при Далквисте, но он никак не дал понять, что они ему знакомы.
Мы привезли их на Джефферсон примерно пять земных лет назад. Они тогда только что поженились; Джо было почти шестьдесят, а Барбаре около тридцати. Джо только что ушел в отставку с должности полевого агента, «Хансен энтерпрайзес». Он получил крупную премию за то, что сумел разоблачить и предотвратить какую-то махинацию со страховкой. Они собирались купить пай в кооперативной системе Джефферсона. С тех пор мы виделись в каждый мой прилет. В последний раз это было два года назад, и у них не хватало свободных денег, как у всех на Джефферсоне, но всем остальным они выглядели вполне довольными.
— Где сейчас Барбара? — спросил я Джеда.
— Работает на «Вестингауз». В офисе Джонни Перегрина.
— У нее все в порядке? А у детей?
Джед пожал плечами:
— У нас все друг другу помогают, если нужна помощь. Богачей здесь нет.
— Они вложили немало денег в акции Джефферсона, — напомнил я. — И еще, кажется, застолбили заявку на шахту.
— Дивидендов на акции «Джефферсон корпорейшн» не хватит даже для того, чтобы заплатить налог на воздух.
Никогда прежде я не слышал в голосе Джеда такой удрученности. Давным-давно, когда наши дела обстояли хуже некуда, он старался поднять нам настроение шуточками, пусть даже глупыми.
— Шахта у них с самого начала оказалась неудачной, а теперь, когда Джо не стало, и ее некому разрабатывать…
Он смолк, когда вернулась Пэм вместе со Стюартом. Доктор расписался в судовом журнале, подтверждая, что все на борту здоровы.
— На этом все, — сказал он. — Готовы сойти на берег?
— Народ уже ждет вас в «Конуре», капитан Ролло, — сообщил Джед. — Целая толпа собралась.
— Мне только шляпу надеть.
