нелепо было так подписываться. И еще смешнее то, что фокус сошел ей с рук. Но мне вдруг стало неуютно. Ибо это означало, что кто-то действительно ведет тайную игру. Доказательство было прямо перед нами, черным по белому.
И как-то не верилось, что ведьма не обратила на это внимания.
– Ким Бейсингер? – спросила я, указывая на подпись.
– О… Думаете, это именно та?.. – Поразмыслив, ведьма щелкнула жвачкой. – Знаете, кажется, вы правы. Помнится, я тогда еще подумала: надо же, какая безвкусица – быть тезкой знаменитости. Все равно что Маргарет Тэтчер или Мэрилин Монро!
Вот уж не подумала бы, что кто-то сподобится поставить рядом эти два имени!
– Разумеется, этой Ким я ничего не сказала насчет ее имени. Не хотелось ее смущать.
Возможно, прикрыться знаменитым именем – не такая уж глупость.
– А документы вы у нее спрашивали? – поинтересовалась я.
Ведьма затрясла седой башкой:
– Нет, конечно! Такого нет в правилах.
А, ну тогда понятно!
Мы с Берт продолжали изучать книгу. «Ким» зарегистрировалась месяц назад. Это означало, что возня вокруг Сандерсенов началась задолго до того, как Берт столкнулась у перекрестка с будущим мертвецом.
– Скажите, не могли бы мы посмотреть выпуски газет за несколько дней до и после убийства? – попросила Берт. – В дополнение к некрологам?
Нацепив на нос очки, ведьма вздохнула:
– Это все?
Кажется, ее запас дружелюбия иссяк. Тем не менее через пару минут она таки притащила нам несколько коробок с микрофильмами, показала, как заправлять их в аппарат и прокручивать, после чего объявила:
– Ну вот! – И вернулась к своей конторке. Я уселась рядом с Берт и принялась мусолить пленку, пытаясь запихнуть ее в прорезь. Вероятно, сестренке достался весь наш общий запас библиотечных генов, поскольку она уже шустро крутила свои микрогазеты.
Оказалось, Сандерсенов звали Тед и Джейн. Немудрено, что мы не запомнили. По сути, мы вообще мало что помнили. Броские заголовки на первой странице «Курьер-газеты» выглядели смутно знакомыми. Мне показалось, что я узнала большой снимок прикрытых простынями трупов.
В наши дни «Курьер-газета» обычно весьма сдержанна в освещении кровавых подробностей, а вот двадцать пять лет назад репортеры, похоже, упивались своей удачей. На первой странице «Курьера» рядом с огромным снимком трупов красовалось свадебное фото супругов. Очень стильно, подумала я.
А в самом низу страницы был помещен снимок, запечатлевший объятый пламенем дом. Мы с Берт не сразу скумекали, что эта картинка относится к той же истории.
Берт напряглась:
– Боже… А мне сегодня ночью приснился пожар… Но вот сейчас читаю – и ничего вроде бы не вспоминаю. Скажи, могла я все это помнить на каком-то глубинном уровне, сама того не сознавая?
Когда Берт заводит пластинку о паранормальных явлениях, я предпочитаю помалкивать в тряпочку. Сейчас я придвинулась к ней поближе и начала читать.
– Вот, значит, почему мы сидели с их детишками! – вырвалось у меня.
Берт жестом заткнула меня.
– Значит, любовничек поджег хижину, надеясь уничтожить улики, – прошептала я.
После чего вернулась к своему проектору. В последующие за двойным убийством дни газеты выдали еще более мерзкие подробности. Кроме того, не раз упоминалось, что гибель Сандерсенов квалифицируется как преднамеренное убийство.
Когда на моем экране возник заголовок «Разыскивается житель Луисвиля», мы с Берт подались вперед.
– Тебе не кажется, что они несколько злоупотребляют термином «обугленные тела»? – спросила я Берт.
На сей раз она проигнорировала меня и продолжала читать.
– Полагаю, выражение «близкий друг» тогда значило то же, что и теперь, – заметила Берт.
Я лишь пожала плечами.
Под заметкой была помещена фотография подозреваемого.
Сколько мы ни всматривались, все без толку. Снимок был словно размыт водой. Ясно лишь одно: на нем изображен мужчина лет тридцати, со светлыми волосами, аккуратно зачесанными на пробор, темными глазами и улыбкой на устах. Довольно неожиданное выражение для лица убийцы.
Берт нахмурилась:
– Ты заметила, что газетные снимки людей, обвиняющихся в убийстве, всегда нечеткие?
– Наверное, они всегда не в фокусе, потому что у фотографа руки трясутся, – предположила я. – Ведь он стоит рядом с убийцей. – Я снова вгляделась в экран, но в конце концов плюнула. – К черту, не знаю я этого типа! Ты, случаем, не видела – у дома Сандерсенов ошивались какие-нибудь расплывчатые личности? Может, вспомнишь?
– Я и Сандерсенов-то не помню, если честно.
Тед и Джейн Сандерсен жизнерадостно взирали на нас с экрана. Тед – высокий, худощавый, светловолосый молодой человек с круглыми щеками и белозубой улыбкой – держался прямо, будто аршин проглотил, и в упор смотрел в объектив. На нем были строгие брюки, темная тенниска и
