Он решил принять это как согласие. Она все еще говорила, когда он вытащил телефон и набрал номер Джесса. Он проговорил с ним несколько минут, прежде чем она заметила, что он не слушает ее, и сердито уставилась на него.
— Подожди, Джесс…
Он вопросительно посмотрел на нее.
— Вы только что сказали «первый класс»?
— Лететь долго. Вы же не хотите спать сидя?
— Я? Я вообще не хочу лететь!
— Знаю, но вы будете довольны поездкой.
Он снова переключился на Джесса. Чуть погодя Ана постучала по его плечу. Он сказал Джессу:
— Перезвони, когда будут подробности. Спасибо.
Уорд сунул телефон в карман, а она нахмурилась еще сильнее:
— Я не могу.
— Конечно, можете.
— Нет. Помимо обычной бумажной работы, которую я и так не люблю, — она махнула рукой в сторону досок, — мне теперь придется думать еще и о ярмарке.
Он рассмеялся:
— Вы просто ищете предлог. Вам не придется ничего делать для ярмарки.
— Конечно, придется. — Она беспомощно всплеснула руками. — Все только о ней и говорят…
Он осторожно сжал ее руки:
— Вот пусть все о ней и думают. Вы не должны все взваливать на себя. Мой ассистент, Джесс, делает такие вещи во сне. Мой пресс-секретарь, Райан, сравнительно недавно работает на меня и все еще фонтанирует энтузиазмом. Он будет счастлив, если вы поручите ему что-нибудь.
— В ваших устах все так просто, — неуверенно протянула Ана.
— Это просто, — заверил он.
Сомнение пробежало по ее лицу. Уорд с наслаждением ощущал тепло ее рук. В отличие от подавляющего большинства женщин из его окружения, она была не костлявой, не полной, но уютной, с соблазнительными изгибами. Желание вдруг нахлынуло на него. Он сделал глубокий вдох, наполнивший его легкие ее запахом, и перед его внутренним взором встала картинка: ее волосы, разметавшиеся по плечам, запрокинутая голова, стройная шея, подставленная его поцелуям…
Уорд поспешно выпустил ее руки и отступил. Он все делал правильно: ей надо было посмотреть, как налажена работа его фонда, поучиться и перенести полезный опыт на «Надежду Ханны». Однако ему совершенно не хотелось везти ее в Чарльстон и быть с ней наедине — его и так слишком сильно влекло к ней. Впрочем, что ему оставалось? Он не мог отказаться от своего приглашения только потому, что с трудом держал себя в руках. Он пообещал Рейфу помощь и сдержит обещание.
Он заставил себя улыбнуться:
— Давайте так. Вы на три дня едете со мной, а если по возвращении вам покажется, что поездка была бесполезной, я возмещу вам все убытки, связанные с ярмаркой.
— Я не могу позволить вам заплатить такие деньги.
Конечно. Она разозлилась на него за кофе и кексы на сорок долларов.
— Не хотите принимать от меня пожертвование?
— Нет.
Он не смог удержаться и не подразнить ее:
— У меня достаточно денег.
— Я не про то, — поморщилась она. — Я просто не хочу, чтобы вы давали нам деньги. Это не пожертвование, это взятка.
Уорд обнял ее за плечи, и она тут же напряглась, не доверяя ему. Умница. Он был всего лишь друг, который сходил с ума от запаха ее волос, друг, который хотел сорвать с нее одежду и насладиться ее обнаженным телом, друг, который хотел пробраться под ее эмоциональную броню и посмотреть, что там.
Он бережно подвел ее к столу, на котором лежал последний кекс, — Уорд видел, как она смотрела на него.
— Первое правило благотворительной организации: когда сумасшедший богач хочет дать тебе деньги, бери их.
— Это не то… — Она запнулась и всплеснула руками. — Я не… Вы перевираете мои слова.
— Не думаю, что ваши.
Он сунул кекс ей в руку.
Она послушно откусила, но хмуриться не перестала. Она была похожа на малыша, которого в Рождество уговаривают пойти спать пораньше.
— Вам говорили, что с вами очень трудно работать?
Он усмехнулся:
— Второе правило благотворительной организации: не оскорбляй сумасшедшего богача, который хочет дать тебе денег.
Она напряженно улыбнулась:
— Это не оскорбление, просто вопрос. — Она отломила еще кусочек и положила в рот. Ее голос был пропитан ядом, когда она спросила: — Есть еще правила благотворительной организации, которые мне нужно знать?
— Мы поговорим об этом в самолете.
Уорд не знал, как выдержит пять с половиной часов рядом с ней. Спать он точно не сможет. Утешало только одно: ей эта идея явно не нравилась так же, как ему.
Ана кисло улыбнулась:
— Великолепно.
Ана была уверена, что Уорд полетит с ней, однако в машине, заехавшей за ней, его не было. Не появился он и в аэропорту. Джесс сказал, что Рейф назначил совещание на следующее утро и Уорду пришлось остаться. Ана предположила, что ей тоже следует поприсутствовать, но Джесс заверил ее, что в этом нет необходимости. Ана села в самолет, чувствуя себя никчемной.
Тридцать шесть часов спустя рассеялся по крайней мере один из ее страхов. Уорд мог считать ее недостаточно квалифицированной, но увольнять точно не собирался. В противном случае вряд ли служащие Фонда Кары Миллер расстелили бы перед ней ковровую дорожку.
Ее проводили в отель, чтобы она могла освежиться и отдохнуть. К счастью, она хорошо выспалась в самолете и через пару часов уже следовала по пятам за руководителем фонда, Стейси Гебел. Стейси была подругой Кары и работала исполнительным директором маркетинговой фирмы, когда Уорд предложил ей возглавить фонд. Вечером Стейси и Ана поужинали в ресторане, потом Ану отвезли в отель.
Следующий день был посвящен исследованию бизнес-инкубатора. К полудню у Аны голова шла кругом от новой информации и людей, от вещей, о существовании которых она до недавнего времени не подозревала, но теперь они стали очень важны для нее. Стейси устроила ей встречу со штатным юристом фонда, который мог посоветовать ей юриста в Сан-Диего, а его в свою очередь можно было привлечь к работе над «Надеждой Ханны». К концу дня Ана уже с трудом соображала.
Стейси хотела снова поужинать с Аной, и та, дожидаясь ее в холле, восторженно оглядывалась, чувствуя себя поклонницей, допущенной в святая святых своего кумира.
Холл с небольшой стойкой в глубине украшали свидетельства музыкальных побед Уорда. Золотые и платиновые альбомы висели на стенах так плотно, что казались обоями. Стейси появилась, когда Ана разглядывала видавшую виды акустическую гитару, стоявшую за стеклом у одной из стен, отражая поцарапанной декой свет ламп.
— А, вы уже познакомились с галереей славы.
— Да, она впечатляет, только смотрится как-то… неуместно. Мне показалось, Уорду чуждо самолюбование.
